Его трактат "Воспаление палёной водки, от которой прозревают слепцы" привлёк внимание непьющих.
А измордованная на все случаи жизни фраза: "Метео с водкой удовлетворён вместо джина с тоником" являла собой самообман, окутанный предрассудками сновидений.
Ею он пролил свет на многое, не подтирая за собой, относясь к смерти как к желанной подруге и полагая, что от этого ей станет намного легче.
Жажда смерти составляла его начальный капитал, но не по Карлу Марксу.
Вот у кого он никогда не оставался в долгу, так это у самого себя, не сомневаясь, что у него как у той коровы - колокольчики с поля перекочевали на бычью шею, чтобы все слышали издаваемый им пустозвон лимитированным тиражом.
Он догадывался, что можно выйти из моды, не войдя в неё.
Когда перед ним нет никого в очереди за славой, не потребуется ни перед кем разыгрывать сцену с приспущенным занавесом.
В общих чертах, если талант не гримировать и звёздную пыль никому не пускать в глаза, такое возможно выдать за правду, учитывая, что у неё с ложью всегда мезальянс.
Ведь прославился же среди поэтов родоначальник русского футуризма, крупнейший представитель авангарда Велимир Хлебников незабвенной фразой: "Бобэоби пелись губы, Вээоми пелись взоры, Пиээо пелись брови, Лиэээй - пелся облик, Гзи-гзи-гзэо пелась цепь."
А чем он хуже него, если не в ущерб себе отхаркивается мокрота повествования?