О чем у нас в курилках нынче говорят мужчины?
Кому ещё на свете женщина всему первопричина?
Какие сказки про неё, какие басни, анекдоты-
Что классики бы ужаснулись - такие повороты!
Любителям в компаниях поговорить об «этом»,
Он откровенно говорил, считая, их с приветом.
«Всё вздор: романы, страсти, любовь и клятвы.
Поверьте, уповать на них не стоит. И вряд-ли
Они украсят Вашу жизнь. Скорей совсем наоборот
Доставят массу недоразумений, сплетен и хлопот»
И он советовал любителям посмаковать клубничку,
С женою на досуге вспомнить прежние привычки:
Когда на зов любви бежали дружно без оглядки,
Когда неистово и день и ночь «играли в прятки»
***
Но, к сожалению, объявят наши мужики ему бойкот,
Здесь чужаков не любят и если кто их превзойдёт,
К нему пристроят пару небылиц и что-нибудь погаже,
А Он, спокойствие храня, всенепременно им покажет:
Как надо умело расходиться с ним на узких виражах,
Как надо ловко избегать присутствие на кутежах…
Коллеги подметили: «он не из нас, совсем другой»
Но из мужчин всегда мне нравился типаж такой.
За то, что голова, а не кочан капусты на плечах,
За то, что не бежит от скуки на ужин-при свечах.
В работе равных нет. Талантлив и такой красивый!
Был антиподом сослуживцам - без причин спесивых.
Начальник им доволен, пока ничем не потревожен:
«Никто на производстве заменить его не может».
Вот так нежданно, негаданно свалился Он на нас,
Все, только что, не ахали, красавец-высший класс.
Похорошел стремительно весь женский персонал,
В короткий срок, собравшись, показал потенциал.
Начальник хмурится. Красотки - глаз не отвести.
И я слегка подобралась, чтобы в одном строю идти.
Как странно было видеть–бабуля референт Карина
На каблучках, парик кокетки, взгляд невинный.
Держали спинку все, улыбку наготове, томный вид.
На случай, вдруг появится прекрасный индивид.
Все знали, он в кабинеты к женщинам не заходил,
Но двери сами открывались, когда он проходил
И получив ПРИВЕТ с улыбкой дружно отвечали,
А после, день такой удачный, все это отмечали.
Ах, несколько секунд, а счастья - целый день!
Начальник озверел «мозги у женщин набекрень»
Вздыхал, теперь подруги совсем его не замечали,
А ранее, непостижимо, наперебой все обольщали.
Забытый, находясь в, несвойственной ему, опале,
Скрипел зубами, что женщины на москвича «запали»
И даже референт Карина, старая и преданная кляча
И та гремит костями мимо, улыбку в ладошку пряча.
Он похудел, стал жестким, к кому принципиальным,
Чтоб знали, кто есть кто, теперь без премиальных.
И острый зуб, в конце концов, начальник заточил.
Приказ из министерства, им долгожданный, получил.
«На москвича! Красавца! …конец его командировке»,
Начальник млел радостно от своего ума, сноровки.
Он пил коньяк до самой ночи, приказом любовался.
Дружок из Министерства, ему в угоду, постарался.
(И даже не взирая на значительные неудобства,
А кто тут будет думать об интересах производства?
Коль падает катастрофически самца приоритет).
С утра москвич прощался: Счастливо! Всем привет!
Вечерний самолет! Домой! В Москву! К жене и дочке!
Он дамам руки целовал, девицам нежно гладил щечки,
Кому воздушный поцелуй, рукопожатие мужчинам-
Коллегам: молодым и старым, прочим высоких чином.
А в полдень он по сугробам, к такси спустился,
Проверил документы, багаж пристроил, извинился,
И задержался под окнами конторы, смотрел на лица,
Застывшие, печальные. Но перевёрнута уже страница.
Он их уже не видит и время с памяти сотрет былое.
Непредсказуемая жизнь-с людьми бывает и не такое.
Прощальный взмах рукой, ответные глаза с тоской.
Машина, взвизгнув тормозами, в секунду скрылась.
Они стояли молча, дорожкой слезы у них катились.
Потом они работали, не глядя в глаза друг другу,
Решая, надо жить по прежнему накатанному кругу.
А вечером, одни спешили страдания излить подругам,
Другие, срочно готовить ужин заброшенным супругам.
***
Ах, милые сударыни, фантазиям не смейте поддаваться.
Удел Ваш сдержаннее и спокойней быть, не увлекаться,
А где упал метеорит – там жизни нет, там всё сгорит.
Да, милые мои, как своевременно покинул вас Красавец!
А что бы было, не подсуетись начальник Ваш-мерзавец?
***
Звёздной ночью, в Заполярье, на шахте Хальмер-Ю,
Никогда они не скажут, с кем целовались во хмелю.