На грани вечера и дня,
Когда садилось солнце низко,
Седую голову склоня,
Стоял старик у обелиска.
Я тихой тенью рядом встал
И неожиданно услышал,
Как он со вздохом прошептал:
- Годами, видите ль не вышел...
В душе осела пыль дорог,
Но память, видно, не остыла.
Старик простить себе не мог,
Что был "лишь" тружеником тыла.
И я, растроганный вконец,
Проникся добрым чувством к деду:
- Зачем казнишь себя, отец?
Ведь ты работал на Победу.
- Как не казниться, дорогой,
Когда мой лучший друг Ванюха
Приврал себе годок-другой -
И вдоволь пороху понюхал.
- Он мёрз в окопах, лез в огонь,
С войны пришёл белее мела...
На кой была мне эта бронь,
Когда в душе броня гремела!
Дед память пил, как пьют вино.
Среди морщин слеза застыла.
А я твердил ему одно,
Что победить нельзя без тыла.
11.01.2003