Мы были обычной ватагой
Развязных, весёлых ребят,
Любивших и жбанчики с брагой,
И с девками лёгкий разврат.
Но как-то невзрачная тётка
Случилась у нас на пути,
Изрёкшая: "Бабы и водка
Не смогут к добру привести.
Спокойствие и дисциплина,
И книги, и бег поутру,
А вовсе не крепкие вина,
Ко свету, ведут и к добру".
За ум, в общем, взяться пора бы,
Чтоб дух вечеринок хмельных
И дым сигаретный, и бабы
Остались в кошмарах одних.
Но нас устремляло ко "злому"
И, нудных не слыша речей,
Мы прыгали в огненный омут
Разгула и ярких страстей.
"Не суйся ты в нашу культуру"! –
Сказали мы дамочке той;
И вскоре наивную дуру
Прогнали поганой метлой.
Забыли о щуплой дурашке
За краткий по времени срок;
А после к весёлой компашке
Прибился один паренёк.
Без всякого вроде бы смысла
Взирал он в сторонке подчас
На дым, что стоял коромыслом,
Вокруг веселящихся нас.
А после разгулов брезгливо,
И даже порой матерясь,
Моральную суть коллектива
Он втаптывал в мерзкую грязь.
Нещадно распутство бичуя,
Он звал нас позором земли,
И громкую дерзость такую
Мы долго терпеть не смогли.
"У нас приземлённые нужды:
Порнуха, пивко, колбаса...
И нам неприятны и чужды
Нотаций твоих словеса!
Иди же отсюда скорее,
От наших порнух и колбас", –
Сказали мы дружно злодею,
И плюнули жулику в глаз.
И снова подбавили жару,
В разгулы пустясь налегке,
А девка и парень на пару
Взирали на нас вдалеке.
А вскоре печальные очи
Исчезнули как-то с утра,
И нынче тревога не точит
Привыкшего к блуду нутра.
Ведь сердцу неведома горесть,
Когда позабыл индивид
Девчонку по имени Совесть,
И парня по прозвищу Стыд.