Наболело. То ль терпенья много
Было до сих пор, ну а теперь
Грохочу ключами у порога,
И со стуком закрываю дверь.
Я грублю налево и направо,
Погрузившись в хамство с головой,
Успокоит разве только «клава»,
Для неё давно уже я свой.
Молчалива, верит с полуслова,
Сомневаться нет у ней причин –
Всё, что я пишу, конечно ново,
Так писать могу лишь я один.
Мне от женщин не было б прохода,
Коль они моё могли б прочесть,
На душе грустнее год от года,
От того, что нет их, хоть я есть,
От того, что шумом в коридоре
Разбудил домашних только лишь.
Знать пора наверное на море,
Там у эллингов немало ниш,
Чтоб исчезнуть хоть на две недели,
От себя, а также ото всех,
Ксерокс солнца мне загар на теле,
Хоть не нов он, выдаст без помех!