Шли лихие девяностые. Военный завод, на котором Лена работала инженером, закрылся. Таких, как она, в Москве появилось хоть пруд пруди, да и по всей России. Цены взлетели. На прилавках, кроме квашеной капусты в трехлитровках, ничего не было. На Пушкинской улице, вдоль Елисеевского магазина и у всех станций метро, стояли люди в линию и продавали, кто-что может, вплоть до буханки хлеба.
Переходы оккупировали нищие из всех Советских республик. Кто обладал талантом, пели там же, играли на разных инструментах, и все... с протянутой рукой, (в виде шапки или банки на земле) под подаяние.
Пришлось Елене искать работу не по образованию – нужна была такая, чтобы не только прокормить семью, но и жить достойно. Муж пал духом, тоже став безработным. Лена безнадёжно ходила по Москве, читая объявления. Тогда они везде были наклеены.
Пошла по одному адресу на Патриаршие пруды и попала в офис небольшого отеля. Оказалось – интурист. Там ей рассказали, что в нём номера только люкс, для президентов других стран, принцев, иностранных миллионеров и наших богатеньких «буратино».
– Просто так на работу сюда не попасть, нужны рекомендации. Но сейчас у нас создалась такая ситуация – уволили многих. Приходится брать с улицы. – сказал начальник отдела кадров.
Пройдя конкурс и проверку личности (в КГБ), со справкой о здоровье, Елена была через месяц принята в это заведение администратором. Работа с людьми была её призванием, но... сможет ли тут задержаться, «перешагнув через себя», она не знала.
Эх, годы молодые! Это была самая приятная пора её трудовой деятельности и... самая опасная.
Директор находился в отпуске. Сотрудницы потом говорили, что Елене повезло – других претенденток на такое хлебное место он принимал в своём кабинете, через... кожаный диван, что в дальнейшем и подтвердилось.
Пожилой, неприятный мужчина, с лоснящимся лицом, разжиревший на дармовых харчах, пару раз пытался склонить её к близости, вызывая средь бела дня к себе для разговора. Получив отказ, злился, что сказывалось на её зарплате.
Лена чувствовала, что директор недолюбливает её, потому что пресекала все его поползновения.
– Мне не нужны здесь умные и порядочные, – сказал он однажды при последней попытке овладеть Леной.
Иногда она заставала его, тискавшего где-нибудь в закутке безропотную молоденькую красавицу-горничную, то «зажимал» девчонок в кабинете, словно забыв закрыть дверь. Вызывал Лену, будто дразня и нарочно показывая, как надо себя с ним вести, чтобы получать хорошие деньги. А платили им в долларах, и девушки хорошо зарабатывали.
Чтобы удержаться на месте, Лена молчала, просто делала вид, что ничего не видит, и за это он её не увольнял.
Она подписала контракт, как и все служащие, где главным пунктом было: невступление в контакт с иностранцами и высокопоставленными лицами. Отель принадлежал МГК ЦК КПСС.
Но как можно было «не вступать», когда приходилось с ними общаться, выполнять их просьбы – приглашать горничных, заказывать билеты, в общем... всё было... кроме секса.
Каждый день проходили занятия по английскому языку, потому что некоторые служащие из персонала, как и она, знали лишь немецкий.
Неизвестно, как другие девчонки – вступали в контакт или нет, но некоторые, выходили замуж за иностранцев. Ходили по лезвию бритвы – везде стояли прослушивающие устройства и видеокамеры. Увольняли без объяснения постоянно. Девушки уходили с горечью и сожалением, теряя высокие зарплаты, но каждая предполагала, за что её убрали.
У Елены были очень интересные встречи, иногда казусные, а иногда такие, что запомнились на всю жизнь.
За пять лет работы в этой фирме, ей удалось встретиться со многими знаменитостями, такими, как Жоржи Амаду... Клод Ван Дамм...
– Леночка! Ты знаешь, кто к нам приехал? – спросил старший администратор.
– Знаю, знаю, хочу взять у него автограф.
И вдруг услышала сзади неприятный голос.
– И как вы собираетесь это сделать? – спросил неизвестно откуда появившийся директор.
– Мы с сыном учим испанский. – ответила она
– Амаду по-испански не говорит, только по-португальски. И вы здесь не для того находитесь, – добавил тот со злостью.
Однажды, заехал к ним китайский «мандарин». Он подошел на ресепшн и... поманил Лену пальцем к себе в номер, говоря на корявом русском.
– Я сесный китайса, у меня много сто доллалов, хосю луская девуска.
– Пожалуйста, до одиннадцати вечера вы можете пригласить любую девушку в гости, которая согласится с вами пойти. – ответила Лена и показала на окно улицы.
– Нет, я тебя хосю, втолой день хосю. Ты класивый, систый девуска, вас сясто пловеляют, я снаю.
Ей хотелось расхохотаться, но удалось сдержаться. Ответила с улыбкой, что тем, кто ходит в этой форме, контакты запрещены. «Мандарин» ушел расстроенный, но за «девуской» на Тверскую, сбегал – путаны с сутенерами находились там каждый день.
Когда Елена рассказала дома про щедрого китайца, что за неё «много сто долларов предлагают», все рассмеялись, кроме мужа.
– За тебя могут много дать, за такую красотку длинноногую – состояние можно сколотить. – сказала со смехом соседка.
Но муж рассердился и выставил её за дверь.
Продолжение - http://www.stihi.ru/2019/09/23/1366