Глаза закрыты. Гром часов смолкает.
Начало головокружения. Сдвиги,
в работе мозга смыслы нарушая,
стремятся выйти в равновесие. Миги,
когда просвет главенствует над властью,
святое кажется противоречивым,
когда тебя вонзает слово в пропасть,
а ты в себя возвращаешься разбитым,
но всё пройдет. Принятие пошлого
поставит на ноги, ведь так старательно
отголоски умершего прошлого
хранят твоих банальностей сознательность.
И отговорки станут честной правдой,
и аргументов вдруг не найдется против,
и свет придёт, и утолится жажда,
но в сумраке опять на повисшей ноте
свербят в висках сомнения в пространстве,
в существовании опоры под ногой,
как и в самих сомнениях. Убранство
сменяется скалой с надорванной стропой,
и, разорвавшись, та путевая нить,
что вносит в Смысл нам определение,
пытаясь планом мироздания слыть,
абсурда попросту... Произведение.