Жили пустоши, разрастались звуками.
Слушать – некому, кроме самой пустоши.
Радость множилась, разветвлялась музыка,
И рождала нас, наполняла звук души.
Души чуяли за грудною клеткою
Жизнь гудящую, как поёт из облака.
Раздуваются и шарами меткими
Разлетаются без следа и морока.
Звуки плотные проступали образом,
Ткали явное, обрастая формами.
Человек любил, пел в поклон до пояса
И дела творил всё свои проворные.
Слово вымолвил, повторял за вороном,
Из сухой травы создавал созвучия.
И показывал на четыре стороны
Эту музыку из себя могучую.
Заливал еще в языки чугунные
Песню мирную, приклоняясь дО земли.
Били в колокол, призывая блудного.
Приходил домой. Хорошо, что дОжили.
Время шло-прошло. Человек задумался,
Захотел звучать сам и нЕ зависимо.
И руками вдруг в звуки мира сунулся.
И подумал он, что открылась истина.
Вместе с тем, что сам он руками вытворил,
Вместе с тем, что он на станках записывал,
Вслед за звуками он и пустошь выдворил,
За ворота он всё рассыпал-высыпал.
За воротами расцветала волнами
Пустошь новая, снова необъятная.
Миру музыка не дается полная.
Не забрать её в сторону обратную.