За окошком холодный и дождливый сентябрь, пришло время пить чай и читать книжку за книжкой.
Мы продолжаем публиковать эссе наших авторов о книгах, которые они прочли, которые их взволновали.
Сегодня слово Алле Цуранде, которая расскажет о книге Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин».
Страница автора эссе тут: http://stihi.ru/avtor/curanda
Заводной апельсин
История романа такова. У Энтони была любимая жена. Когда Луелла была беременной, случилась самая страшная вещь в их жизни — ее избили и изнасиловали четыре дезертира. Она потеряла ребенка, потеряла веру в жизнь и хотела одного, умереть. Энтони тоже был в депрессии. Он не знал, как помочь жене, а она начала пить и несколько раз пыталась покончить с собой. Затем у Бёрджесса диагностировали неоперабельный рак.
Времени на жалость к себе у него не было, надо было как-то устраивать будущее своей любимой женщины. Берджесс и раньше что-то писал, а тут он придумал, что будет писать для заработка. Он брался за все, не брезговал ничем. Иной раз у него выходила откровенная халтура, иной раз получались вполне сносные вещи. Получился и шедевр, «Заводной апельсин» — сатирическая антиутопия о банде подростков, их нечеловеческой жестокости и невозможности быть хорошими по принуждению…
«Я пытался писать комические романы о трагической участи человека», — объяснял Бёрджесс.
«Заводной апельсин» он писал собственной болью, и это была терапия — его перестали мучить кошмары, которые не отступали после страшной истории с женой.
В оригинале в «Заводном апельсине» была еще одна глава, в которой главный герой пересмотрел всю свою жизнь, увидел, как отвратительна жестокость, и решил, что постарается измениться. Берджессу такой финал казался естественным, он считал, что жестокость в человеке противоестествена. Но издатель счел финал фальшивым, нравоучительным и решительно его вырезал. Именно этот, сокращенный вариант, экранизировал Кубрик, и Берджес очень переживал по этому поводу.
Алекс, его друзья - гипертрофированный продукт массовой культуры: жестокие, циничные, наслаждающиеся насилием. Но автор не наслаждается описанием событий, он задает читателю вопросы, на которые подспудно отвечает сам: допустимо ли жестокостью излечить жестокость? Если ты в корне изменился, имеет ли для общества значение, или оно будет и должно продолжать мстить? Может ли общество брать на себя функции палача? И в чем суть наказания - кара или перевоспитание?