Дорогие друзья! В сентябре гость сезона - Игорь Гонохов. Он же, как многие, конечно, заметили, и один из принимающих редакторов нашего осеннего тура. Так что у вас есть возможность познакомиться ближе с тем, кто говорит чаще нет, чем да, задать вопросы, обсудить, покритиковать. Но сначала наш гость сам расскажет о себе.
ИГ: Родился в 1967 году. Пишу давно. Когда начало получаться что-то стоящее – не помню. Мне всё время хочется бОльшего. Регалии перечислять не стану, просто скажу: и в престижном конкурсе побеждал, и в журналах печатался. Очень люблю русскую поэзию, всю, и золотой век, и серебряный, и советский период, и современность. Читал многих и многих. Но особенно «переболел» (в разное время) такими взаимоисключающими авторами, как Хлебников и Тютчев. А затем ОБЕРИУТАМИ. Вот, как-то так.
А теперь вместе почитаем. Если вы забыли, то МЧ в комментариях - это Марина Чиркова, АИ - Александра Инина, НЗ - Нина Злаказова и ТК - Татьяна Комиссарова.
ЭЛЕГИЯ
Что расскажешь, то уже не жизнь.
Только-только полыхала память:
охра тополей, кизила камедь,
точно алатырь за баней камень...
А теперь не то, как ни скажи.
Тут не в памяти загвоздка. Даже
не совру, что слово – это ложь.
Просто весь рисунок с крыльев смажешь.
Всю пыльцу волшебную стряхнёшь.
Может навсегда щемящим сном
мир кругом, дыханье, воздух этот,
ты и я в изломах тьмы и света,
встречи, дни, житейские приметы...
Может слово вовсе не о том?
Помню «Расемон» у Куросавы:
судят за убийство – весь сюжет.
Несколько свидетелей лукавых.
Версий много – полной правды нет.
Жизнь, как правда, хочет улизнуть
из стиха, из повести, из песни.
Проживи и сотню лет и двести,
так и так реальность неизвестна.
Мы свою напишем как-нибудь.
Намешаем чувств, историй личных,
праздника и прочих кренделей.
Матрица сработана отлично,
если бы не странный свет за ней.
Свет, что озаряет изнутри
куст кизила предосенней ранью,
капли дождевой воды в стакане,
белый камень в городе за баней.
Вряд ли этот свет проговорить.
Отчего искатели живого
все приходят к боли и к тоске?
Бабочка, возникшая из слова,
миг один побудет на руке...
МЧ: Как много всего и сразу, тут и охра, и камедь, и алатырь… Захватывает «по одёжке», но и даёт о чём подумать «по уму». Сочное и раздумчивое повествование, завершающееся красивейшим взлётом. Стихи Игоря Гонохова отличаются насыщенностью образов, которая ничуть не утяжеляет речи — где нужно автору, она становится воздушной и стремительно покидает нас, оставляя включенными все «тревожные» щемящие кнопки. Бередит. Да еще и красиво ритмически, - может быть, утешает красотой...
АИ: В стихах Игоря Гонохова удивительным образом сочетаются простота и трансцедентальность. В описаниях природы, бытовых мелочей кроются внезапные переходы в философские, умозрительные величины.
Бабочка, возникшая из слова,
миг один побудет на руке...
НЗ: Первое – Элегия – кажется простым, даже безыскусным. Трогательное. Люблю про «свет за матрицей». Есть замечательные строки: «Просто весь рисунок с крыльев смажешь. Всю пыльцу волшебную стряхнёшь». Бабочка – это тоже рисунок на крыльях, тоже пыльца. Всё замыкается. Жаль только, что финальную бабочку так затрепали братья-пииты.
ТК: Это очень «гоноховское» стихотворение – попытка нащупать неосязаемое и невыразимое, зрелые размышления, которых иному хватило бы на несколько стихов, интонация как будто для себя, только на первый взгляд случайный киношный вброс, хрупкая бабочка. Цельное и трогающее. Очень продуманное, но сделанное так, что работа не видна. Рациональное и иррациональное одновременно. Скажу и о том, что смутило: неточные ударения в самом начале – аладЫрь, кАмедь (а как хорошо – камедь-камень, жаль, неверно). Вот интересно, насколько в принципе такой сдвиг ударения допустим в поэзии? Вообще манера Игоря мне напоминает хорошо одетого мужчину с галстуком, сдвинутым набок. И это придает очарование и своеобразие).
ЧЕТЫРЕ КАТРЕНА
Нет в судьбе ни капли злобы –
так, беззлобно, и предаст.
Не ругайся с нею, чтобы
всё забыть на этот раз.
Есть общение, есть водка,
есть валянье дурака.
Как полотна Марка Ротко
жизнь абсурдна и ярка.
Этот год – черта над тучей.
Этот – горечи черта.
Повезёт, коль не получим
за шедевры ни черта.
Холст – окно, где слёз не прячут.
(Жалко умершую ложь).
Да, ещё, не жди удачу –
что с юродивой возьмёшь?
МЧ: Мужские стихи. Женщина иначе переживает обломы, не то чтобы больше себя винит, но жизнь считает все-таки небесполезной: надо стараться подрасти над собой — и тебе хоть чуть но прибудет, вот и всё. Что жизнь, что литературные ристалища, закон один.
А вот, почти к слову, о мужском с другой точки зрения: Игорь, у Вас (не в этом стихотворении, а в других) бывают «физиологические» образы. Но не инвективы. А к использованию инвективов в стихах как относитесь?
ТК: Стих-прибаутка с философским наполнением. Назидательная нотка смягчается лихой интонацией, а полотна Ротко приоткрывают то самое окно в мир автора.
НЗ: О беззлобной судьбе, как будто вновь о слове, о том, что оно обманчиво. Холст – окно, где слёз не прячут, где ложь умерла, наконец. Может быть, и слово умерло. Надежды здесь, в тексте тоже особой нет, но есть улыбка надо всем – судьбой, удачей…
АИ: В словах о своей жизни, выводятся некие закономерности, которые можно применить ко многим пишущим, словно к созданию поэтов как типа людей был применен единый алгоритм.
Этот год – черта над тучей.
Этот – горечи черта.
Повезёт, коль не получим
за шедевры ни черта.
БАРАНКИН
в уютных ваннах летнего тепла
подсохший мох, как солнечная тундра.
блаженствуют пернатые тела –
вздымают рядом золотую пудру
а по-простому пыль... уже болят
хотя не появились крылья птичьи,
но я бы превратился в воробья,
чтоб взять и улететь куда приспичит.
но я бы превратился в стрекозу,
я стал бы жёлтой бабочкой дневною,
чтоб увидать невольную слезу
у девочки, застывшей надо мною.
я б муравьём на ягель выползал,
неосторожным, глупым и безгрешным,
заглядывая в чёрные глаза
ветвисторогим северным олешкам.
менял бы жабры и покой коряг
на быстроту кентавра древних греков.
а как иначе, по-другому как,
остаться в нашей жизни человеком?
НЗ: Чтобы остаться человеком, надо быть муравьем, рыбою, оленем, камнем, ягелем и так далее. Соглашаюсь: очень может быть. Во всяком случае, тогда у человечества есть шанс. Почему-то осенью это особенно остро чувствуешь.
ТК: Вот ведь сила магического слова: стих настолько отзывается и завораживает, что мигом прощаешь какие-то мелочи, к которым стал бы придираться в другом тексте. В каждом катрене сверкают алмазы, слова нежданные, яркие, сказочные – те самые, которые нужны и автору, и тебе.
МЧ: Ух, захватывающее пушешествие! Как Мандельштам о Ламарке - “мы прошли разряды насекомых...”, но с другим вектором: направленным к человеку, к состраданию и человечности. Это важно, быть сострадательным. Вот говорят, что чувство юмора делает человека человеком, но мне кажется, наоборот, юмор всего лишь очеловеченная агрессия, а вот сострадание и восприятие красоты — те да, первыми очеловечивают, и только потом уже и остальное приходит. «В уютных ваннах летнего тепла» - как это клёво! Красота, она везде, но её нужно уметь видеть в немудрящеми негламурном и нехвастливом. Игорь, для Вас это так?
МОСКВА, НЬЮ-ЙОРК
Кто-то с утра сочиняет отличный день.
Ты погляди: день становится ярче, шире.
Тень погружает в свет.
Свет погружает в тень.
Будто бы клавиши в музыку Дона Ширли.
Кто-то манхэттенским птицам шепчет: звончей.
Он же играется бликами на Никитской.
Я наблюдаю, как зреет в косом луче
длинная-длинная тень от бутылки с виски.
Кто-то зовёт в путешествие. Гонит прочь.
Вон человек проезжает вдоль стен и окон.
А в чемодане рубашки, бельё и проч.,
и раритетная вещь – Нью-Йоркский Набоков.
Что мне Америка, я ведь и не был в ней.
Пара клише вперемешку с пятнами мрака.
Гинзберг кичащийся списком своих парней.
Шприц для Берроуза, пьянство для Керуака.
Как расставляет судьбы невидимый Он?
Восемь часов не помеха Ему ни сколько.
Виски в Москве, а в Нью-Йорке – налит бурбон.
Солнце пройдёт по бутылкам на барной стойке.
Он обживает событиями года.
Смешивает как характеры, так напитки.
Слышишь: на розах ветров звучат города.
И над Москвой распростёрлась музыка Шнитке...
НЗ: Кто-то с утра сочиняет отличный день… Неплохая строка, надо сказать. Такое у поэта настроение – между Москвой и Нью-Йорком, между разными культурами, между землёй и небом, между собой и миром. Настроение путешествовать, пересекать океаны и континенты… и возвращаться домой.
МЧ: Японцы говорили что-то вроде того, что путешествовать надо не по географии, а вглубь вещей. Так-то оно так, но я б и в Америку слетала… если бы да кабы вдруг срослось. Но, видимо, ленюсь, раз до сих пор не). А значит, правы и японцы, и Игорь в этом стихотворении, к которому так легко прицепиться с критикой посыла «не был и не хочу». Хотя чего там, обжитой поэтами фейсбук соединяет Манхеттан не только с Москвой, но и с Мельбурном нынче). Не говоря уже о мировой литературе. Так что все мы везде были, даже если и в кресле.
ТК: Все фирменные приемы на месте. И опять – непобедимая интонация, проламывающая твое (моё) сопротивление. Но моё старое замечание к тексту не снимаю: в концовке лучше бы с Шнитке смотрелся Нью-Йорк, а не Москва. Ворчу, ворчу...
АИ: Строка «на розах ветров звучат города» - вынимает, словно фокусник из шляпы, кролика, голубя, ленту – массу ассоциаций – от ракушек, басовито гудящих на разные голоса, до трубочек музыки ветра. И хочется спросить себя – а как звучит город, в котором ты есть сейчас?
КОНЕЦ ЛЕТА
В мире сухо и грустно.
Чем грустней, тем милей.
Необъятное чувство
как трава на земле.
Под колонкой умоюсь...
Я по жизни так рос:
в ароматах помоек,
спелых яблок и роз,
Воздух засухой спертый...
Белый пух в волосах...
О, родные билборды.
О, пожары в лесах.
Ах, ольха – черноброва.
Пенелопа, ты, Круз.
По дороге неровной
листьев розовый хруст.
Облака будто мелом,
будто мелом стекло...
Не шепнёшь: «отболело».
Не вздохнёшь: «отошло».
МЧ: Эх. Вздохнуть и тихо-незаметно выдыхать. Потому что все истинно и вековечно, - и грустно, да. Особенно зло берёт за пожары в лесах, тут столько всего сказать хочется, что лучше промолчу, поперхнувшись, как и автор, горькой иронией.
Но Пенелопа — она Крус, это Том он Круз. Люблю её тоже, особенно в фильме «Вики, Кристина, Барселона». Игорь, а расскажите — кроме поэзии, какие искусства вам близки? Кино или театр? Живопись или музыка?
ТК: О, любимейший фильм, абсолютно завораживающий). «Пенелопа ты Круз/c - безусловный хит этой подборки, богатой находками и неожиданностями. Учись, молодежь, завидуйте, старики! Впрочем, такому не научишься. А позавидовать можно.
АИ: Признаюсь напоследок – не помню как выглядит Пенелопа Крус)) наверное это стихотворение для мужчин, они скорее всего помнят)
НЗ: Не знаю, как в мир, где «чем грустней, тем милей», ложится Пенелопа Крус – но почему бы нет. Чего только в мире нашем не намешано. Вот и ольха-черноброва, Пенелопа ты Крус(( … И ничего ещё не отболело, видать, и ничего ещё не отошло. Всё еще – или очень многое – впереди у поэта. И слава Богу.
ЛФР: Дорогие друзья, присоединяйтесь, хвалите, ругайте, высказывайтесь.