Дом старый, как ни странно,
вниманье привлекал,
и, как -то так, нежданно,
почти мне другом стал.
Стоит он, позабытый,
в безлюдном тупике,
толкует ряд событий
берёзке-сироте.
С берёзки лист, срываясь,
летит к нему, кружась,
стены едва касаясь,
прижаться к ней боясь...
Люблю я дом, возможно,
за жалкий силуэт:
с годами стал похож он
на контур буквы "зет".
Под тяжким гнётом прежним
дом словно в землю врос,
и, как строеньям здешним,
ему не страшен снос.
Времён прошедших молот,
поверив в свой успех,
ударами стальными
вогнал так в землю всех!
Кряхтя по-стариковски,
дом насмерть здесь стоял!
Не он ли в битве псковской
Россию отстоял?!.
Теперь в тиши мечтает,
печально глядя вдаль,
а солнце помогает
туманов снять вуаль.
И силой неземною
влечёт его опять
у тропки, под ольхою,
хоть годик простоять...
Ещё ведь ходят где-то
те, кто в нём раньше жил;
здесь были все согреты,
дом их детей растил...
...А нынче рядом с ним,
мансардами сверкая,
стоит коттедж, как франт,
надменно тень бросая.
И, глядя свысока,
он дом мой подавляет,
поскольку сам пока,
как золотой, сияет...
Был нужен только миг,
чтоб, всё осознавая,
саму я суть постиг,
сомненья отметая:
Да пусть, хоть всем новьём
своим кичась, сияет
коттедж, но связей в нём
с Отчизной не хватает!