Я слышу звук любительской гармони.
Вот он то громче, то опять затих...
И сердце мое сжалося до боли
От этих грустных песен фронтовых.
Гармонь поет и жалобно вздыхает,
Как будто простудилась на заре…
И гармонист тихонько напевает
О той жестокой проклятой войне.
Звучит аккорд мажорный, слух лаская,
И мы ему готовы подпевать,
Что, мол, стоит пшеница золотая,
И ей конца и края не видать…
Потом сулят нам рай, златые горы,
И в круг зовет задорный перепляс…
Нет! Не сломили ветерана годы,
Он от невзгод нисколько не угас.
Война жестоко с парнем поступила
(смахнув слезу мне шепотнул сосед) -
Обеих рук она его лишила,
К тому ж еще не видит белый свет.
Он без обоих рук гармонь играет,
Хотя и тяжелей ему втройне,
И он войну не просто вспоминает -
Он постоянно помнит о войне!
И рук уж нет, но люди не забыли,
Как Александр Корнеевич играл,
Чарующие звуки Паганини
Смычком из струн скрипичных извлекал.
Потом, когда под Ржевом он сражался
Стряслась непоправимая беда -
Снаряд фашистский рядом разорвался -
Пришлось оставить скрипку навсегда.
Но музыка его не покидает -
Она, видать, сильней телесных ран.
Он на гармошке от души играет,
Она ему – целительный бальзам.
И если вдруг меня постигнет горе,
Иль просто грустно снова станет мне,
Я вспомню Пржевальский санаторий
И ту гармонь, что пела о войне.