Твоей обителью, Helen, годами долгими был ледяной затвор.
Как грот базальтовый. Вокруг толпились саркастичные гнилые лики
Разяв, из чьих физиономий струятся гадко и цинично, словно черви, — блики.
Мерзопротивным голосом ведут они с рожденья твоего свой грязный разговор.
В катящихся годах твоих летели дней бесчисленных немые крики.
Тебя манила патока ночей, поющая, как мёртво-сонный хор.
Сливались острые лучи, слепившие очей твоих угрюмый взор,
И умиротворение венчально-пилящей пленительной музЫки.
Так годы долгие ты в горестных терзаньях изнывала, -
И разгадать не мог никто той тайны, коей жало, будто ядовитой змейки,
Ужаливало мысль твою и твою плоть безжалостно уничтожало.
А Колесо Судьбы удушливо вертелось вокруг твоей невинной шейки.
Менялись дни и ночи, но твои — стояли камнем, вопреки тому,
О чём ты тягостно ночами долгими и вечерами томными мечтала.
Бродила ты вдоль горизонта и не знала, — можно ль верить, и кому.
Звала и шла на зов, и в своём сумрачном миру жила и снова умирала.
Из призрака лазури солнц и волн на повседневном пире в твою глухую изморозь,
Толпу невольников нагих, омытых в мирре, таинственно рассеяв,
Вдруг, легким веяньем чело твоё легонько овевая, в тебя поверив, —
Пришла в твой мрачный мир Heylell в молчании немом, — кто видеть мог насквозь.
27.09.2017 18-27
София Сехем
/Heylell/