1.
Подле меня сады, полные красных ягод.
Подле садов — цветы. В каждом из нас однажды
должен взойти цветок, ибо таков порядок.
Вечер. Прохлада. Сквер. Детские крики с пляжа.
Кажется где-то здесь, можно лишиться сердца
профененного, и в прах разрушить грудную клетку.
Мимо спешит народ, укутавшись в полотенца,
мимо спешат года, к морю и в номер греться.
Любишь? Люби, забудь, все, что тебя тревожит,
ибо нельзя любить, памятуя о прошлом,
ибо нельзя жалеть и воротить былое
даже в тот редкий миг, когда идёт речь о море.
2.
Это святой закон — лечь поудобней в землю,
стать навсегда травой, вырасти, возродиться.
Что ты сумел сберечь, жизни кипящей внемля,
где и в каких котлах ты предпочел вариться?
Где ты искал покой, момент, дабы сбросить карты,
жить, поживать, пускать в новую землю корни.
Это большой успех — не упустить таланта,
это господень дар — делать стихи на море.
Подле меня сады. Мне кажется, я — ботаник,
я изучал цветы, я жизнь загубил напрасно —
кто возрождался тот, знает, что значит кануть
в землю, что значит жить между чужих подвязок.
3.
Я вспоминаю нас, нет, не люблю, но помню
наши костры, глинтвейн, песни, глаза, движенья.
Мимика есть ответ зеркалу, а спиртное
есть небольшая часть процесса стихосложенья.
Вот я лицом к лицу с гаснущей чебуречной,
вот я себе несу крымского золотого,
вот и настал тот день жуткий, точнее, вечер,
коим мое нутро пить без меня готово.
Я не люблю костры, женщины мне милее,
если они вообще в чем-либо совместимы.
Впрочем, и те, и те — лишние в бакалеи,
где отдыхают те, кого покидают силы.
4.
Я Вас люблю, прошу, давайте оставим в тайне
этот поддатый бред, эти узды братанья.
С Вами я не дышу, без Вас же я задыхаюсь
и нахожу свой стан выбитым над цветами.
Это любовь, она напоминает горы.
Выше любви и гор нет ничего на свете,
где-то вдали любовь плачет во мгле курорта,
это ужасный звук, так умирают дети,
так поминают мать возле ее могилы,
так тормашат отца — пропойцу и забулдыгу,
так подгоняют тех, кого покидают силы,
так продают страну — так, то есть, тихо, тихо.
5.
Подле меня сады, вянут в садах растенья,
ягоды не горчат, не отдают кислинкой,
ягоды, высший сорт, скоро падут на землю.
Их соберут в ведро, распределят по рынкам.
Наши сады давно осыпались, пожелтели,
наша любовь прошла, хуже того — приелась,
на голове — цветок, по голове — похмелье,
за головой страна — пристань для волнорезов.
Я покидаю сквер в россыпи кипарисов,
я возвращаюсь в дом снизу от чебуречной.
Сколько кругом цветов. Я не люблю отчизну,
но возвратить её буду стремиться вечно.
2015