Двадцать веков, две тысячи лет,
От отчаяния и бессилия
И надеялся человек, будет в жизни просвет,
Вот вернётся на землю Мессия.
До последнего ждал, а дорогами пыльными,
Слухи из уст в уста,
Будто услышаны стоны бессильные,
Будто дошли они до Христа.
Может не долго, совсем может скоро
И наступит конец изведанных мук
И не будет уже такого разора,
Отчего стало тихо и пусто вокруг.
Вот задрожали берёзы и ели
И встрепенулись вдруг,
С барской осанкой весел и хмелен,
Въехал мессия с холопами вкруг.
Сытые лица звериных сил,
Есть у мессии люди свои,
Сколько прибавится в поле могил,
Скольким ещё обагриться в крови!