Упрятав в колючки ранимую душу,
в тумане бродить, потеряв ориентиры.
И что там снаружи – не видеть, не слушать,
пытаясь заштопать прорехи и дыры.
Висит на плечах непосильною ношей
котомка, набитая доверху болью.
И, мысли чужие почувствовав кожей,
Наивно надеяться справиться с ролью.
Где мирно, уютно устроившись в кресле
Потягивать крепко заваренный кофе.
И знать, что одна, даже если с ним вместе.
С улыбкой Мадонны. Душой на Голгофе.