Вот ноздри из костей и кожи,
внутри – клубящаяся глубь.
Вот закулисье хитрых губ,
куда живущие не вхожи.
Тебя волнующее злато
объемлет в бесхребетных снах
и животворная весна
несёт до светового сада.
Вертятся руки-веретёна,
сухая чистота в кишках,
и тьма глядит исподтишка
в обличьях птичьих обретённых.
Священной мутью смерть одета,
неверный ритуал творя –
и вот вся внутренность твоя
сквозь пышный мрак всплывает где-то.
Я устремлюсь по твёрдым венам,
тяжёлым золотом томим,
и, став свидетелем твоим,
тебя познаю откровенно.