БУДТО ВЧЕРА
У последнего края,
словно Понтий Пилат,
желваками играя,
ты глядел на закат.
Было ясно, что думы
в состоянье войны
и души твоей трюмы
тёмной кровью полны.
Что от многих страданий
обгорел до черна…
Вижу вечер тот давний,
будто был он вчера.
Друг ты мой незабвенный,
как мне жаль до сих пор,
что в огромной Вселенной
не нашёл ты опор
для натуры служивой
боль привыкшей терпеть,
ставшей скорой поживой
птицы с именем смерть.
А ЗА СТЕНОЮ ДОЖДИК ЛИЛ
Тебя я вспомнила, мой друг,
и сон пропал, как не бывало.
Неравномерный сердца стук
в ночной тиши метался шало.
Перед глазами пронеслось
давно минувшее, как ветер.
Я задала тебе вопрос:
«Где ждёшь меня?» - ты не ответил.
А за стеною дождик лил,
как будто плакал он в подклети.
Как свет нам бесконечно мил
любви, давно ушедшей в нети!
Волос на палец крутишь прядь,
глядишь в себя оторопело,
и не желаешь понимать,
что пеплом стало всё, что грело
ИЛЬ ЭТО НОЧЬ КУРАЖИТСЯ
Воскресшее звучание
исчезнувшей любви
сошло в моё молчание
с неведомой земли
под альфой и омегою,
где нет печалей врозь,
где всё любовной негою
пропитано насквозь.
Звонок дверной нечаянно
вдруг звякнул и замолк.
Забился пульс отчаянно,
как в клетке мотылёк.
Сама открылась форточка
в мир раненых сердец.
Между годами чёрточка
звенит, как бубенец.
Мне эти звуки кажутся
нежнее арф в раю.
Иль это ночь куражится,
под музыку мою?