Картины Симы Островского
Сейчас их называют художники-нонконформисты. В 60-70 годах так их ещё никто не называл, а сами себя они называли бородачами. Все носили усы и бороды неопрятного вида.
Мой коллега по работе ввёл меня в круг своих знакомых художников, среди которых были Юрий Жарких, Сима (Юлий) Островский, Евгений Красовский. Все закончили Ленинградское Художественно-промышленное училище им. В. Мухиной или, как они называли, Муху. Почти никто не работал, то есть были так называемыми свободными художниками, при этом мастерские в нежилом фонде были у всех. Мне запомнилась большая мастерская Жени Красовского на первом этаже недалеко от Никольского Собора, мансарда Юрия Жарких в знаменитом переулке Ильича, где он писал мой портрет.
Не припомню, чтобы в этом кругу велись разговоры об искусстве. Ничего не создавая, выходцы из Мухи Боб Чистяков, Вячеслав Ильин, Сима Островский и другие постоянно ругали коммунистов, пили беспробудно водку под джазовую музыку и говорили о сексе. Как меня к ним занесло, не понимаю. Около года я тусовалась в этой компании бездельников. А потом поняла, что они тянут меня вниз, и предпочла спастись бегством в замужество, которое тоже стало омутом, только не таким депрессивным, но это уже другая история.
Я была очень молода, бородачи намного старше меня. Матерились все, но ярче других был Сима Островский. Как выразилась одна наша знакомая, из Симы мат льётся, словно музыка. Кроме матерной музыки, Сима гениально играл на тромбоне в джаз-оркестре Владимира Сигала. Я бывала на этих концертах. Получала огромное удовольствие от звучания биг-бэнда, пения солистки, особенно, когда солировал Островский. Мне он запомнился больше как музыкант, поскольку я не видела его картин. Как художник он раскрылся, когда уехал на историческую родину в Израиль. Писал в письмах своему другу Косте Сюсюте, что скучает по весёлым временам в Питере, в Израиле водку можно купить в любое время суток, а выпить не с кем. Сима написал книгу о былых временах, в которой я стала прототипом одной героини, «ищущей женщины». По памяти он написал мой портрет и прислал фото, которое мне передал Костя: два портрета рядом - мой и его жены Гали. Сима Островский скончался, не дожив несколько дней до 57 лет. Еврейское сообщество высоко оценило творческий вклад Островского в мировую культуру. О нём можно найти много публикаций, рассказывающих о жизни и творчестве этого незаурядного человека. Собираясь покинуть Советский Союз, Сима завещал мне учиться, учиться и ещё раз учиться, ну прямо, как великий вождь пролетариата В.И. Ленин.
К слову, Островский, равно как и остальные художники-диссиденты, Ленина и коммунистов ненавидел лютой ненавистью. Антисоветские и антикоммунистические взгляды, настроения и разговоры были для меня в новинку. Однажды Боб Чистяков показал репродукцию портрета Ленина художника К.С. Петрова-Водкина, где вождь изображён отнюдь не таким добрым дедушкой с ласковым прищуром, каким мы привыкли видеть с детских лет.
Художники готовились и искали пути, как бы слинять из СССР. Евреям было проще. С середины 70-х их стали выпускать косяками. Художникам с русскими корнями было посложней. Надо было что-то такое учудить, чтобы вывести из себя госбезопасность и с треском быть выдворенным из СССР. Диссиденты были мастерами выдумывать себе разные проблемы, после которых они могли на законном основании выехать из страны по политическим мотивам и при этом ещё выглядеть жертвами: не дают выставляться, прикрывают и арестовывают выставки, следят, стукачи досаждают визитами, КГБ покушается на их жизнь и т.д., и т.п.. Таким способом выехал в Германию, а потом во Францию Юрий Жарких. Он сделал хорошую карьеру художника с мировым именем, и я очень рада за него. Мне приятно, что у меня дома висит мой портрет его кисти.
Те, кто не уехал из страны, как-то растворились во времена перестройки или выпали в осадок, продолжая совершенствоваться на почве тунеядства. К последним можно отнести Вячеслава Ильина, выходца из Мухи, не написавшего ничего стоящего. А в 90-е, когда ему было за 50, объявил себя экстрасенсом и стал дурить легковерных, благо в те годы люди готовы были верить и в бога, и в чёрта, только не в себя, а мошенников становилось всё больше и больше.
2019 год