В немецкой больнице девица одна
Лежит и дряхлеет, слаба и бледна.
Лежит в центре Йены на смертном одре.
В глазах её - стены танцуют в огне.
А рядом с ней - врач. Звать его Николай.
Кудрявый учёный. Миклухо-Маклай.
Та девушка молит его, чуть дыша:
“Болезнь саранчою поела меня,
Но горькие слёзы, любимый, не лей.
Хочу я просить под закат своих дней:
Когда остановится сердце в груди,
На память
мой череп
себе забери.
Присутствие духа не потеряй,
Любимый мой, славный Миклухо-Маклай!
Во имя науки! И чувств, наших тайн!
Применишь ты череп, Миклухо-Маклай”.
И врач Николай не нарушил их клятв.
Как пульса не стало, он, скальп её сняв,
Трахею промыл, срезал кожный покров
И взял черепушку с оси позвонков.
Затем извлёк мозг, поместив в формалин
На благо открытий грядущих годин.
Слил влаги остатки. Отрезал язык.
Избавил глазницы от яблок глазных.
И вот надет череп на палки-штыри,
Пустой, словно чаша, но полный
любви.
Во имя науки и чувственных тайн
Проделал всё это Миклухо-Маклай.
Футляр костяной лампой стал на столе.
В глазницах - огонь, как два солнца во тьме.
Та лампа была с Николаем всегда,
Куда бы судьба его ни занесла:
В Судан, Гватемалу, Бурунди, Китай -
Любил этот череп Миклухо-Маклай.
Сияла от сумерек и до зари
Настольная лампа
из чаши любви.
[26.IX.2019]