Я всё пойму. Лишь имя назови
поэмы грустной дерзкого героя.
Ходившая кругами перестроек
я знаю, что такое бич любви,
униженной до похоти и мзды,
и Божий дар в безбожном преломленьи…
Я укрываюсь – немощью и ленью –
от глаз ревнивых и словес пустых,
от мира, что блистает новизной,
но так же надоедлив. Сердцу легче
за гранью деревень. Влечёт и лечит
пейзаж осенний болью неземной.
В нём та же грусть и тот же непокой,
листвы горящей тихая отвага.
Гадавшая на «Докторе Живаго»
я вижу всё. И всё – недалеко:
в потоке грёз, в метелях января,
в забытой книге на краю вселенной.
И плещет брют! И море по колено
на всех путях к твоим монастырям.