Придя домой, еще на крыльце дома сквозь открытое окно, услышал какую-то песню. Он осторожно, чтоб не шуметь и не спугнуть, открыл дверь. Так ему хотелось посмотреть на неё. Она стояла на кухне и мыла вчерашнюю посуду, что оставалась после ужина. Мыла её и чуть пританцовывала, и пела. На каком языке поёт? Подумал он, вслушиваясь в слова. Да русском! Точно на русском, я его не в совершенстве знаю, но поёт она на чисто русском. Григорий тоже часто поёт, песни у них мелодичные, тётушки деда тоже пели так же.
Он стоял и слушал её песенку, какую-то, как бы детскую.
- Как однажды петушка мама смастерила, разукрасила бока, гребень прицепила. Её маленькая дочь Сладочка малышка, рядышком присела и приятным голоском песенку запела. Знаешь милый петушок, есть такие детки, у которых мамы нет никого на свете. Мама ласковой рукой их не приголубит, и игрушки никакой им никто не купит.
Филипп заворожено вслушивался в слова, и в напев песни.
Как же красиво поёт, с какой-то нежной тоской, с болью в сердце. Наверное, очень тоскует по дому. Но кто она? Вчера слышал от неё несколько иностранных языков, и она произносила их в совершенстве. А сейчас по-русски поёт, чисто. И если она потеряла память, то её подсознание выдаёт ей, то, что слышала с детства. Филипп не в совершенстве знает психологию, но всё же, довольно-то легко разбирается.
- Ты лети, мой петушок, сядь к ним на окошко, и веселым голоском успокой немножко. Пропела девушка и, поставив вытертую посуду в шкаф, и продолжая напевать, - Слада, Люсенька, Любомира, славная доченька моя Мила. И словно почувствовал взгляд, обернулась. Увидев Филиппа, она смутилась, лицо залилось краской.
- У вас красивый голос и песенка, такая нежная. Как она называется?
- Не помню, я пела, что-то пришло в голове.
- А сейчас вы её можете пропеть ещё? Мне очень понравилась.
- Да? - Вспыхнуло её лицо восхищением, и вдруг потухло, и сказала,
- Никак слова не идут, а о чём я пела?
- Не помнишь?
Она посмотрела на него и глаза налились слезами, и грустно качнула головой,
- Никак. - Ответила она. И слёзы потекли по щекам.
А глаза-то у неё голубые, ярко голубые, небесные, с нежностью подумал Филипп и улыбнулся. И вслух сказал,
- Не волнуйся, вспомнишь, подсознание такая штука, оно всё преподнесёт, начнёт с подтекстов. А потом и до истины дойдёт. А, что ты ещё можешь сказать на других языках? Спросил Филипп, выкладывая продукты из пакета на стол, купленные по дороге домой.
- А я говорила ещё что-то?
- Да. Я вчера слышал, как ты плакала за клубом и приговаривала на смеси нескольких языков, и наречии были в совершенстве.
Девушка, наморщив лоб, силилась вспомнить, но ничего не получалось.
- Не знаю, как же это? - С болью в глазах посмотрела на него.
- Не волнуйся, вспомнишь, повидимо стрессовые ситуации влияют на подсознание твоё. Не напрягайся, всё само придёт.
- Когда? Печально спросила девушка.
- Время придёт и вспомнишь. А сейчас сообразим завтрак. Он остановился и спросил, а как тебе такое – Слада, Люсенька, Любомира, славная доченька моя Мила, Произнёс он и посмотрел ей в глаза, в них ничего не изменилось.
- А, что это? – Спросила она
- Это ты пела, я запомнил. Я полагаю это имена и повидимо русские.
- Русские? А где это?
- Далеко, даже очень далеко. Ты не волнуйся, всё постепенно вспомнится, и мы найдем тебя и твоих родных.
Девушка улыбнулась печально.
- Так какое тебе имя симпатизирует? И присаживайся к столу, закусим немного, и поедем, купим тебе одежду.
- Я не могу, - глухо ответила девушка.
- Почему?
- Но вы же, знаете! - С надрывом сказала она, - у меня нет средств.
- Зато они есть у меня, и я могу себе сделать удовольствие потратить какую-либо сумму для моей очаровательной гостьи. Не можете же вы ходить в моём халате. Это неприлично и не эстетично. А твое платьице тоже ветхое, да и смена нужна тебе.
Девушка открыла рот, что-то хотела сказать. И с такой болью посмотрела на него, что ему стало так, её жаль, и захотелось обнять и провести рукой по волосам, по её роскошным волнистым волосам. Но он сдержался и сказал.
- Это не обсуждается, и добавил, пожалуйста, позволь мне подарить тебе одежду, тем более она необходима тебе. Наливая в чашки кофе, спросил. Так, как тебе имя, например Мила?
- Мила? - Мило, подумав, ответила она, - можно. Может, я вспомню свое настоящее имя, пусть будет пока Мила. Согласилась она.
В торговом центре, он повёл её в отдел эксклюзивной одежды. Мила шла, рядом с ним, как бы вся съёжилась, осматриваясь по сторонам, как затравленный зверёк. И тихо прошептала,
- Здесь такие богато одетые люди, что мне страшно.
Филипп взял её под руку и повёл в отдел. Пройдя по рядам, он сам выбирал ей платья. Она же посмотрев на цены со множественными нулями, тихо запротестовала,
- Филипп, я прошу вас уйдём отсюда. Ведь есть где-то и более дешёвые магазины,
- Конечно, ты ещё скажи на китайском рынке.
- А, что это китайский рынок? Судя по вашему скептически произношению, китайский, там сносно, наверное.
Я не могу себе позволить, чтобы моя гостья надела на себя китайский ширпотреб. Тем более, здесь особенно удобно, и обувь, и нижнее бельё. Здесь полностью можно одеться.
К ним подошли служащие отдела, спросили, чем помочь, и презрительно посмотрели на Милу, на её видавшее виды платьице, что та готова, провалиться сквозь землю, хотя до земли здесь очень высоко в таком-то небоскрёбе, её лицо то бледнело, то краснело.
- Сами справимся, - ответил Филипп. - У меня самого не плохой вкус, - прислоняя очередное платье к Миле. И тихо говорил, - хотя я никогда не покупал женскую одежду. Ни верхнюю, ни нижнее, но когда-то надо учится, а значит пришла пора. Милая, я тебе куплю на свой вкус, а как ты вспомнишь своё, будем покупать то, что тебе будет нравиться.
Мила покорно стояла и ждала окончание этой печальной для неё экзекуции. Выбрал платья блузки юбочки, брючки, костюм, перчатки, сумочку, сказал, всё должно подойти тебе, милая, здесь будешь примерять или дома?
А можно дома? - Прошептала Мила бледными губами.
- Естественно, что не подойдёт, вернём. - И посмотрел на служащих жёстким взглядом, строго продолжил. - Порядок знаю. И ещё положил на кассу несколько вещей. А туфельки примерим здесь, усадил её, и стал сам подносить понравившиеся ему туфли и босоножки. Выбрав несколько пар, что соответствовало одежде. Также полюбившее ему выбрал и нижнее бельё. Вот теперь всё, это вот упакуйте, а этот костюм брючный и вот эти туфельки, милая надень сейчас, идём в примерочную.
Всё это проделал с удовольствием, с радостью, словно он покупал для своей любимой женщины, не осознавая, что он уже влюбился и окончательно, и безповоротно и если вдруг её у него отберут, то потеряется весь смысл жизни и сама жизнь будет не нужна ему.
Мила покорно пошла, переоделась в костюм, под цвет её глаз, элегантно облегал её фигуру, глядя в зеркало, сама залюбовалась. Поправив волосы, в это время заглянул Филипп. Он очаровался ею.
- Милая, какая же ты красивая, - не удержался, сказал он, и обнял за плечи, смотрел в зеркало. Мила засмущалась, и на лице загорелся румянец, а он её делал ещё очаровательнее. Филипп неотрывно смотрел на неё через зеркало.
На них смотрела идеальная, роскошная пара. Он выше её был чуть более головы, она даже на каблуках была едва на сантиметр или на два выше его плеча. Такая хрупкая, тоненькая, красиво сложенная, с огромными голубыми глазами, и костюм, подобранный Филиппом, благоприятно оттенял её глаза, подчеркивая их небесное происхождение.
Все купленные вещи Филипп отправил курьером к определённому часу домой. А сам повёл Милу в ресторан.
- Милая, - сказал Филипп, - время уже далеко за обед, и полдник прошёл, пойдем, покушаем в ресторане. Мила, печально посмотрела на него и ответила,
- Я не знаю, что это такое, и как там вести себя я не знаю.
- Ничего сложного будь сама собой.
- Если бы я знала, какая я. - Ответила Мила, - попробую.
- Не волнуйся, смотри на меня, я тебе помогу милая. И так ему захотелось ей сказать любимая, но сдержался, боясь её напугать.
В ресторане всё прошло удачно. Он ещё вчера заметил, что Мила кушала аккуратно и этикет ей знаком, и повидимо с малых лет, Филипп смотрел, как она выбирала вилку, рука тянулась то к одной, то к другой, но посмотрела на Филиппа, который уже держал вилку в руках, она улыбнулась и взяла, такую же и сказала,
- Я к ней, потянула руку, но боялась ошибиться.
- Я видел, Милая, не волнуйся. Салфеточку на колени. И всё. Остальное по ходу. Приятного аппетита.
- Извините Филипп, вам тоже приятного аппетита.
Филипп воспринял, так как будто слова шли из уст любимой его женщины, а не потерявшей память неизвестно кого. Как же она прекрасна, думал Филипп, так бы и смотрел на неё, но не стоит смущать её. Настроение у неё улучшилось, и она стала раскованнее, она уже улыбалась.
Пообедав, Филипп предложил ей показать ей город. Сидней красивый город.
- Как вы назвали его?
- Сидней.
- А это где?
- В Австралии.
- Австралия это страна?
- И страна и континент. Мила наморщив лоб, пытаясь, что-то вспомнить.
- Ничего не получается. Если я русская, то это далеко?
- Да очень далеко. Это через океан надо проплыть. Это другое полушарие земли. Ты помнишь глобус?
- Как же я здесь оказалась? - Задумчиво произнесла Мила.
Филипп посмотрел на неё, её глаза наполнялись слезами.
- Милая, не стоит волноваться, я с тобой. Хочешь, я буду с тобой всегда?
Мила не ответила, а после молчания произнесла.
- Я не знаю, наверное, должны быть какие-то чувства.
- А у тебя какие чувства?
- Я благодарна вам.
- Хорошо, не будем торопить события. - Произнёс Филипп. И вздохнув.
Мила протянула руку ветру. Ехали как раз по побережью и легкий бриз дул в лицо. Филипп посмотрел на Милу, её лицо успокоенное. И блаженное. И она запела.
- Я хочу, чтоб небо было синим, синим, что бы ветер ласкал милые черты.
«Какой у неё красивое сопрано, - подумал Филипп, - как-то сердцем поёт. И вновь чувствуется боль в ней.
- Снова я утону в глазах любимых, знай, что в сердце моём есть только ты. Продолжила она. - Утром весна, за окном цветом яблоня проснется, а в небесах разыграются лучи солнца.
Филипп с интересом слушал её, боясь вставить слово, прерви её и она потеряет всё.
- Снова во сне вижу образ такой знакомый, только рассвет не дает мне насытиться им.
- Красивая песня, - сказал Филипп, - сегодня утром во сне, ты так счастливо улыбалась, ты помнишь что снилось?
Она повернула к нему счастливое лицо, но постепенно улыбка исчезала, и она печально сказала,
- Никак, вот что-то там, показывая пальцем на голову, крутиться, а не останавливается, чтоб посмотреть. И вспомнить.
- Не печалься милая, всё проясниться по степенно, главное, ты есть и ты рядом со мной, а я буду всегда рядом с тобой. Ему так захотелось её прижать к себе, что рука потянулась к ней. Но боясь её спугнуть, лишь пожал её руку. И почувствовал, что она внутри дрожит, как лань.
- Что с тобой? Милая?
- Море, оно спокойное, но я боюсь его.
- Милая не бойся, мы и близко не подойдём к воде. Сейчас развернёмся и поедем в город.
- Ты в городе себя чувствуешь хорошо?
- Так, нормально, а как хорошо я не знаю, и долго сидела, молча задумчивой. И вдруг сказала. - Полянка, зеленая лужайка.
- Что? - Спросил Филипп.
- Не знаю, что-то мелькнула в голове, красивая солнечная полянка и цветы, такие белые лепестки, а внутри солнышко. Не вспомню, как они называются, сморщив лоб, и руку прислонила к виску. И вдруг откинулась на спинку сиденья без чувств.
- Мила, Мила, что с тобой? - Филипп остановил машину. Взял её за руку, нашёл пульс, он был почти нитевидным. Осторожно и тихо похлопал её по щекам. Она, тихо застонав, открыла глаза.
- А, что случилось? - Спросила она, - почему мы остановились?
- Милая, ты не пугай меня, ты вновь лишилась чувств. Давай пока не будем вспоминать. Твоё подсознание нежное и мозг провоцирует отключения.
- А мысленно подумал надо её показать профессору Чарльзу. Сегодня же ему позвоню и договорюсь о встречи. Улыбнулся Филипп, поглаживая её волосы, и пальцами проник в глубину волос, до самых корней. У него разлилась нега по всему телу, от её близости. Наклонил её к себе, он другой рукой обнял её. А она так покорно прислонилась к его плечу и прошептала.
- Мне так спокойно рядом с вами, Филипп, словно вы мой отец.
Слово «отец» отрезвило его, и он успокоился, но не отпускал её, а посильнее прижал к себе. И подумал.
«Милая девушка доверилась ему. А ты чего удумал? говорил он, сам себе.
- Всё хорошо, всё будет хорошо, милая. Гладя её по голове, и смотрел вдаль на дорогу. Думая, что же будет дальше? Но самое верное решение показать её профессору, пройти надо ей обследование. Что в этом госпитале, её осмотрели и всё. Там даже надлежащего оборудования нет. Да и кому всё это надо? Полиции? Нет. Сдали бы в приют для бездомных и всё.
Таисия-Лиция
Продолжение следует....