Прорубили мужики в реке иордань,
Пели собравшиеся крестьяне тропарь,
Опускался в воду тяжелый крест,
Хрустела под ним тонкая корочка льда,
А потом окунались все, один за другим,
Но не было у них праздничного настроения.
Слухи давно ползли по селу: «Продразверстка!»
Спрашивали друг друга, что же это такое,
Объяснил им кто-то, будут все отбирать!
И готовились мужики прятать зерно.
А в это время к селу приближался отряд,
Спрашивал командир комиссара-еврея,
Сколько нужно зерна оставить для них?
«Да ничего», махнул рукой комиссар,
«Нам нужнее зерно, для пролетариата…»
Увидел с колокольни звонарь отряд
И тревожно колокол загудел над селом,
Повезли мужики зерно прятать в овраг…
Посадили священника с пономарем под замок,
Комиссар смеялся: «Звонарю спасибо,
Помог нам быстро с села хлеб собрать!»
Но не был бы комиссар комиссаром,
Если бы дьявол не зудел у него в голове,
Решил он устроить еще представление,
Пусть священник с пономарем отрекутся от Бога!
Батюшку привели и стал он его запугивать,
Не отречется, расстреляют не только его самого,
Но и жену еще и детей его всех заодно
И дрогнул священник, уж очень детей он любил…
Быстро на митинг село все собрали,
Речь свою, для начала, сказал комиссар
И батюшку следом за ним тут же вывели,
Опустил он глаза и тихо сказал:
«Простите меня, я обманывал вас, Бога нет!»
Возмущенный ропот по толпе прокатился,
Кто-то крикнул: «Да ты же Иуда!»,
Но до толпы комиссару не было дела.
Поставили перед толпой пономаря,
Постоял тот немного, в небо взглянул,
А потом заявил: «Верую, Господи,
Яко ты еси во истину Христос!»
Завизжал комиссар, из нагана выстрелил
И приказал митинг немедленно разогнать.
Повели батюшку с пономарем вновь под арест,
Вдруг священник иордань увидел, остановился,
А потом стремительно бросился к ней.
Пытались красноармейцы остановить его,
Но сами следом за ним в иордань полетели
И не выбраться им, не дает священник,
Подбежал командир, винтовку схватил
И прикладом стал батюшку бить,
А тот переплыл иордань и к Господу обратился,
Выхватил маузер командир и застрелил его.
Медленно опускался батюшка в воду
И застыла улыбка на удивленном лице,
А командир все стрелял и стрелял,
Потемнела от крови вода в иордани…
А солнце уже опускалось за лес,
Завершался в селе праздник Крещения.