В такую зиму выжить не судьба,
То верно Бог на землю сбросил гнев,
Пусть не убил, но превратил в раба,
Мне разум отказал, когда я ел...
Их было много неслучайных жертв,
Вкус свежей плоти чем-то перебить
Хотел бы сам, но монстр открыл свой зев.
Не я, а он! Меня ж взялись судить.
Шаман жестоко руки мне связал,
Лежал распятым на сырой земле...
Зверь был спокоен, слова не сказал,
А за деяния пришлось ответить мне.
С тех пор веками жжет внутри огонь,
Мой вечный голод — зверь сидит во мне.
Он жаждет плоти, чтоб обресть покой,
И плоть людская пищи всей ценней!
Я должен есть, ведь монстр сожрёт меня.
Остановиться, значит умереть.
Палач и жертва — раб того огня,
Но чтоб ни делал, не приходит смерть.
Лес, как тюрьма, сомкнулся за спиной,
Проснулся голод — началась игра...
Я человек, но где-то за стеной,
И остановит нож из серебра.