Приказом праздничным уволен,
Уж двадцать лет гражданкой бит,
Сказать, что чем-то я недоволен,
Нет, промолчу, пусть Бог простит.
Бывало всякое, могло быть больше
Всё словно в дымке издалека,
Бывал в Германии и даже в Польше,
Хинган поил меня из родника.
Чимкент нас потчевал не чешским пивом,
На Байконуре тушканчик врал,
Что я, приехав уже счастливый,
Раз с космонавтами повечерял.
Летели годы калейдоскопом
Союз распался, я в Минске был,
И всё вершилось по гороскопам,
Наш мир привычный с мечтой уплыл.
И мы терзались, как у Шекспира,
Взывая к Господу - быть иль не быть,
Так нахлебались закваски мира,
Что сразу стало с неё тошнить…
Теперь я вижу ребят полёты,
Не Савваофы, но не без крыл,
И наполняем мы души – соты
Из поэтических своих чернил!
Судьбу, как кремень, нещадно лупим,
и ловим искры утех и слёз,
потом сквозь слёзы с улыбкой шутим,
что нам хотелось, но не всерьёз.
А время тает, не зная стужи,
Не замерзает судьбы поток,
А слёз тем паче, просохнут лужи,
Коль жизни выпьешь ещё глоток.
Прошлась, как гребнем судьба по шерсти,
И против шерсти скребла не раз,
Мы доберёмся до самой смерти,
Но лучше позже, а не сейчас!