Маше очень хочется крепкого алкоголя, на ручки и плакать.
У Маши есть шампанское, одиночество и окно с видом на осень.
Тёплая, кстати, осень. Это просто в душе и кошки скребут, и слякоть.
Это как очутиться в кривом Зазеркалье. Или в каком-то бреду межполосий.
Маша смотрит на себя в зеркало и ей не нравится.
Красавицей не была, конечно, но очень харизматичной.
А теперь какая-то усталая тётенька 30+ отражается.
(Да ещё и использует глагольные рифмы!)
Маша выдохлась, бездарно пуста, чужая сама себе.
Дырявит тело, подставляя отверстия верёвочкам кукловода.
Когда-то мечтала о чём-то: о детях, пингвинах, очередной весне.
Теперь – о летаргии как минимум на полгода.
Маша просит у бога терпения и бутылку креплёного.
Просто заново начинать жить – поздно.
А ведь когда-то хотела держать на руках новорождённого
И мечтала обратно к небу приклеивать упавшие звёзды.
Маша теперь не мечтает. Она – прагматик и реалист.
У неё есть статус, работа и в голове – счётчик.
Её убедили, что сочувствие – от лукавого, вредит.
Маша сильная, но в душе как подбитый лётчик.
Маша делает вид, улыбается на износ.
Пьёт залпом виски, изнутри себя согревая.
А под столом ей в руку утыкается мокрый собачий нос.
Она чувствует, гладит мохнатую холку и понимает – живая.