Был серый день. В окне вагонном
Стекала струйка, как слеза.
В овалах лиц толпы перронной
Темнели влажные глаза.
Состав ушёл, истлев в тумане.
Лил дождь. Средина ноября.
Лишь фотографии да память
Нам милый образ их хранят.
ПИСЬМА ИЗ ИЕРУСАЛИМА.
"Из слякотной осенней хляби
Московских серых площадей-
В мир солнца, сине- белых флагов,
Цветов и пальмовых ветвей!
От моря путь в библейский город.
Пронзив равнинные поля,
В сосной усаженные горы,
Ползёт дорожная петля.
Местами путь рубили в скалах,
Явив технический размах.
И вдруг гора пред нами встала
Вся в белокаменных домах.
Дома, как крепостные стены,
В цепи проходов, арок, ниш,
В кольце балконов современных,
В венце из черепичных крыш.
Везде иерусалимский камень.
Из глыб отмостки и откос,
Они же шли в фундамент Храма.
Теперь Стена- обитель слёз.
Здесь иудейская святыня,
А рядом мусульманский храм.
Он куполами золотыми
Взывает к собственным богам.
Вон башни, стены крепостные,
За рвом ворота в Старый град,
Дворы, колодцы, мостовые,
Как оттиск в памяти хранят:
Звон лат, Голгофу, оцепленье,
Тень от гигантского креста,
Полдневный зной, зевак скопленье
И стон распятого Христа.
Ушли десятки поколений,
А он, как сфинкс, неуязвим.
И, как Ковчег, Потопа пленник,
Плывёт в веках Иерусалим.
Простите речь в высоком стиле,
С почти Державинской строфой.
И здесь мой давний скепсис в силе
Над обольщённою толпой.
Но есть мистичность в странном чувстве.
Оно в нас всех, как колдовство-
Овеществление присутствий
При сотворении всего."
ДЕКАБРЬ 1990 г.