Двадцатью двумя руками
поднималось наше племя
из бутылки, из тетради,
из разбитой головы.
Двадцатью двумя руками
подевалось наше племя –
из окурка, из тарелки,
из растения ушло.
Ты неправда, я неправда
и неправда и неправда,
ты неправая неправда,
я неправильная правда,
я искусственное сердце,
я искусственная кожа,
ты искусственная горечь,
ты искусственная речь.
Двадцатью двумя руками
наши нити прерывались.
Мы распластаны по ветру
и расплёсканы по полу,
и растоптаны по полю
и закованы в огонь.
Двадцатью двумя руками
мы положены друг к другу,
как замёрзшие, как братья,
как повёрнутые к солнцу.
Мы положены друг другу,
как родившиеся дважды,
мы положены друг другу,
как убитые вдвойне.