Век, предназначенный на слом,
В нём, одиночества испивши,
В скрипучем доме пожилом
Бедует человек поживший.
Хромают ходики порой,
Снов не рациональны зёрна,
Стирается за слоем слой
Лак ожиданий иллюзорных.
В незаживающем былом
Быльём поросшие потери.
И отмирают день за днём
Ростки изношенного тела.
Подпорка ночи, дня костыль,
Нетопленная развалюха,
Кровати фронт и стенки тыл,
Живут, святым питаясь духом.
Истлело всё, что про запас:
Земная ветошь, неба рухлядь.
Лишь гаснущие вспышки глаз
Да губ тускнеющие угли.
Под одеялом с головой,
Дрожит и дышит боль неровно.
В руинах город нежилой
И год бескровельный, бескровный.
Простоволос убогий быт.
Бредёт усталый тихоход,
Пока не свлится на спину,
И не хватает инсулина,
Чтоб этот чёртов сахар сбить,
И жить, на смерть намазав мёд...