Октябрь прилепил к моей подошве лист
заржавленно-зелёного оттенка.
А на бульваре светлая шахтинка
каштаны била ножкой, словно фудболист.
Пытаясь в клумбу угодить через бардюр одним,
она носком пинала их о камни
и хлопала широкими глазами,
и хмурилась красивым личиком своим.
Октябрь прилепил к моей подошве лист
он был зелёно - ржавого оттенка.
И в том листе осталась та шахтинка,
и мой самовлюблённо-скромный писимист.