Напоминая всплывающего на поверхность кита,
он напрягся, вскочил: "Боже мой, где я?" , –
спросил в изумлении, после чего вновь
закрыл глаза, провалившись в сон
вспомнил:
примерно в полночь,
а может чуть позднее,
участники протестного движения
в экстравагантных шляпках,
в причудливых масках
с нечеловеческими носами
ввалились: все они, уже были пьяны.
Чаровницы их раздевали,
словно нежно снимали
спелые плоды с деревьев.
Тем временем
зазвучала музыка:
как по накатанному руслу,
вечеринка покатила над головами.
На танцплощадку заманивали-звали
своим елейным звучанием кларнеты.
Танцуя и толпясь, все гавкали, как пекинесы...
реальности смешивались, смывая границы между утром и ночью,
между определенностью и неопределенностью.