Мальчик, который был второстепенным

София Клипова
Был в памяти у многих мальчик по имени Петя. Не был он ничьим другом, ни возлюбленным. Просто вспоминали его, когда всплывала какая-то история, история не про Петю, но он там был, да, вроде, был. Кажется, он тогда рассказал смешную шутку или в разгар вечеринки отплясывал нелепый и пьяный. Петенька был во многих историях. Но существовал ли он вне их?
Все воспоминания самого Пети начинались со старшей группы садика. Смазано и смутно, Петр помнил, как помогал веснушчатой Анечке лепить гвоздики к девятому мая, или как его окликнули дворовые мальчишки, попросившие пнуть мячик. Вот только как он оказался рядом с Аней или в том дворе, куда и зачем он шёл, когда вдруг понадобился, не мог вспомнить. Будто он материализовался лишь тогда, когда был кому-нибудь нужен.
Дальше школа. Где Петр, конечно,  хулиганил как и все мальчики, но скорее был подпевалой нежели зачинщиком. В каждом эпизоде он появлялся на пару минут, что бы вынести попить, распечатать доклад, постоять на шухере или вставить острое словцо посреди чужого диалога.
Его память блистала пробелами. Что было ДЛЯ НЕГО в этой жизни? И если писать биографию, то где та самая линия, которая принадлежит именно Пете и вокруг которой можно завязать сюжеты?
Странно.
Все больше он задумывался о том, что нет у него никакой жизни.
В своей памяти, восприятии Петруша находил себя лишь среди толпы других мальчиков, когда что-то случалось С НИМИ, а он словно массовка, по воле случая должен был быть рядом.
После окончания школы у Петра появилась девушка, с которой происходило множество невероятных, смешных, порой нелепых историй, его роль в которых, была слушателем или немым свидетелем. И если перенести это все на кинопленку, то по сюжету милая девчушка приходила бы в дом к замызганному задроту и трещала о том, как невероятно прошел ее день, подключались бы флешбеки, закадровый смех, а сам Петя появлялся бы в кадре всего пару раз кивающим или усмехающимся.
Впрочем, она вскоре ушла.
Существование Пети не представляло из себя ничего интересного. Цикличная пародия на жизнь. Будто на него расходовалось минимальное количество мощности. Текстуры были скудными и прогружались долго, не сменяясь до тех пор пока в гости к Петру не заглядывал очередной Василий Иванович, который ввязывал его в наиглупейшую авантюру. Тут окружающее оживлялось, стремительно менялось, не успевал Петя и осознать себя в этом потоке.
Так мальчик понял, что не главный герой этого романа. Что он лишь второстепенный персонаж, созданный для контраста, фона или общей массы. Что с ним никогда ничего не происходило. Что его, в общем то, никогда и не было.
Осознав это, он решил что хватит быть на подпевках. И раз бог не дал ему первую скрипку, то он и вовсе отказывается играть в этом сраном ансамбле.
Петя заперся в своей комнате. Не открывал дверь, не отвечал на звонки, не подходил к окну. Все попытки  социализации он пресекал на корню, что бы не стать этакой незначительной строчкой в чьей-то увлекательной судьбе.
Мальчик лежал на диване и смотрел в потолок. Ему казалось, что чем дольше он лежит, тем более растворяется реальность вокруг него. Чем меньше о нем вспоминали, тем у’же становился круг его осязания.
Вот, существует он, диван и потолок. Затем диван стал пропадать в темноте и Петя лежал словно в пустоте.
Через какое-то время он понял, что его правая нога уже на половину исчезла. 
И далее... Все погружалось в ничто. И лишь его взгляд устремленный вверх пока что существовал.
Звуки за окном становились все тише...
Телефон звонил все реже...
И вот, Петенька, уже не чувствует пальцев на руке...
А был ли мальчик Петя?
Да, вроде, был.
Помнит его девочка Аня, которой он помогал лепить гвоздики к девятому мая. Помнят его одноклассники, вроде был такой, хороший, говорят, парень, вот только как зовут уже не вспомнить. Его бывшая девушка, сказала: «Да, меня знал один Петр, он был первым» - и, краснея, захохотала. 
До сих пор вы можете услышать истории, в которых упоминается мальчик Петя.
Страшно подумать, как жесток и несправедлив этот заигравшийся божок, который создал мальчика лишь для того, что бы сделать частью чьего-то рассказа...