С неба сыпал снег. Под белым, рождественским полотном спряталась вся округа. Боясь хоть что-нибудь пропустить, я как заколдованный сидел на диване широко раскрв глаза от изумления. Маленькая лампадка в праздничной комнате, затейливо освещала пространство создавая мерцающие блики. Мишура и ёлочные игрушки как тысячи светлячков собравшихся вместе зажигались и медленно гасли, чтоб вновь неожиданно засиять , в разных уголках комнаты разыгрывая моё воображение.
Меня, пятилетнего Федю, усыновили за день до Рождества Христова. Я, никак не мог налюбоваться новой обстановкой, в которой очутился как в сказке благодаря моим приёмным родителям.
В детском доме, где я воспитывался с рождения, было всё по простому. Деревянные кроватки, не большой выбор игрушек и однообразное меню.
Тётя Поля, няня и дружочек всех ребят, любила нас как родных. Своих детей у Полины не было. Всю свою почтенную жизнь она посвятила нам, сиротам. Всякий раз чтобы успокоить наши горемычные слёзы, а иногда просто побаловать, она доставала леденцы из цветной коробочки, и с удовольствием как любящие бабушки, украдкой от родителей угощают своих внучат перед обедом чем нибудь сладеньким, с таким же трепетом и любовью Полина украшала наши повседневные будни. Не требуя взамен слов благодарности. Она всегда знала, что благодарность и любовь к ней живут в наших маленьких, добрых сердцах.
Когда за нами приходили для усыновления, это случалось не часто, няня нахваливала нас, при этом не приписывая выдуманные подвиги, у неё всегда находились для каждого добрые слова и хвалебные качества. А если кто-то из ребят покидал стены детского дома, обретая новую семью, Поля пряталась в своей спальне и рыдала так, словно у неё забрали частицу её самой.
Однажды, после очередного расставания, я, осмелился войти к ней в комнату, хоть нам и было это запрещено. Подошёл к коробочке с леденцами что лежали на столе и протянул плачущей Полине, в надежде успокоить её страдания. Улыбнувшись сквозь слёзы, она посадила меня на колени и всхлипывая сказала, что это слёзы радости. Что и у меня, маленького Феди будет своё счастье. Свои мама и папа. А у неё снова радость, радость сквозь слёзы. Тогда я задумался, молча посмотрел в глаза нянюшки, Полина обранила последние слезинки, обняла меня, и мы долго ещё смотрели на пролетающий снег. Прикасаясь к тёплому окну он таял. Снежные капли скатывались по стеклу словно слезинки доброй няни по алым щекам.