БЫЛ ПРИКАЗ ПРОДЕРЖАТЬСЯ ДО НОЧИ
В планах фашистского «блицкрига» Карельскому перешейку, участку суши между Финским заливом и Ладожским озером, было выделено особое место в захвате города Ленинграда. Финская армия планировала за короткое время сломить оборону Красной Армии на Карельском перешейке и проложить дорогу для немецких фашистов к Ленинграду с Севера. По утверждению командования армии Финляндии, сами финские войска вступать в Ленинград не планировали. В начале июля 1941 года рота пограничников 14-го мотострелкового полка отбивала бесконечные атаки финских отрядов, пытавшихся прорваться к железнодорожной станции Хийтола. Уже второй месяц шли бои, но враг так и не смог сломить оборону нашей армии.
2 мая 2015 года в посёлке Хийтола Лахденпохского района, (Республика Карелия), открыта Мемориальная доска в память о двух Героях Советского Союза, двух пограничниках
– Руденко Николае Матвеевиче и Кокорине Анатолии Александровиче.
Об их подвиге в первые дни Отечественной войны, возле посёлка Хийтола, была выпущена листовка сразу же после боя. В листовке впервые было кратко рассказано о том, как старший политрук Руденко взял на себя руководство боем и повёл бойцов в контратаку, когда погиб командир, возглавлявший оборону. И о том, как в том бою вместе со старшим политруком отважно сражался молодой красноармеец, санитар Кокорин.
На митинг, посвящённый открытию Мемориальной доски, в посёлке Хийтола, не смотря на холодную и дождливую погоду, пришли многие местные жители и участники автопробега, организованного Администрацией и Советом ветеранов Лахденпохского района в честь 70-летия Победы. О подвиге пограничников рассказал на митинге председатель Совета ветеранов Лахденпохского района, солдат войны в Афганистане, Владимир Иванович Толкач, который и организовал установление Мемориальной доски в память о подвиге героев – пограничников.
«Чтобы посеять панику, автоматчики врага забирались на деревья и палили оттуда. Руденко, слывший в полку метким стрелком, начал охотиться за этими, как их называли, «кукушками». Не меньше пятнадцати из них «куковать» перестали.
3 августа пропагандист полка Руденко не смог заниматься обычными своими делами. Ни о каких лекциях и беседах не могло быть и речи. Противник перешёл в наступление. Положение всё больше осложнялось. Высота, которую держали наши бойцы, подвергалась непрерывным атакам. Командир полка майор Воробьёв, посылая на защиту высоты отряд пограничников во главе старшего политрука Руденко, сказал:
– Надо обязательно продержаться до ночи. Тяжело, но надо. Тогда мы успеем перегруппироваться.
До ночи ещё далеко, а финны после каждой неудачной атаки затевают новую. Вот и сейчас затишье явно не к добру. Руденко окинул взглядом горстку бойцов. Они лежали, напряжённо глядя на расстилавшуюся внизу поляну. Враги приближались, прячась за деревьями. Руденко предупредил:
– Без моей команды огня не открывать. Надо беречь патроны.
В это время атакующие враги с криком выскочили на поляну и бросились к высоте.
— Огонь! – скомандовал Руденко.
Короткое, как удар, слово прозвучало одновременно с первым выстрелом. Зачастил пулемёт Мусатова. Перезаряжая винтовку, политрук крикнул пулемётчику:
– Хорошо, Мусатов! Молодчина.
Вдруг Руденко перестал стрелять. Острая боль обожгла бедро. Ощупал рукой — кровь.
К нему подполз Кокорин:
– Ранены?
– Ничего, – ответил Руденко и опять начал стрелять.
Враги отхлынули. Но тишина была недолгой. Из леса ударил миномёт. И снова атака. Почему же вдруг умолк пулемёт? Руденко глянул на Мусатова. Тот лежал, уткнувшись лицом в траву. Руденко подполз к нему, перевернул на спину. Мусатов смотрел широко раскрытыми, остановившимися глазами. Политрук сам застрочил пулемётными очередями. Эта атака тоже была отбита. Руденко осмотрелся. Слева от него боец Цыкин перевязывал себе ногу. Кого-то бинтовал Кокорин. Защитников высоты становилось всё меньше. А день только начался. Как же продержаться до ночи? Словно разгадав мысли политрука, Кокорин сказал:
– Всё равно не отступим. Умрём, а не отступим.
Руденко покачал головой:
– Умирать нам нельзя, дорогой товарищ Кокорин. Надо приказ выполнить. Смерть прощения не подарит.
Солдаты противника опять поднялись в атаку. Некоторым из них даже удалось проскочить поляну. Они уже приближались к валунам, за которыми лежали наши бойцы. Теперь пулями не остановишь врагов. Руденко вскочил на ноги и с винтовкой наперевес ринулся навстречу врагам. Сзади себя услышал протяжное — «Ура-а-а-а». Понял — остальные тоже поднялись. Первого фашиста Руденко уложил штыком. Налетевшего сбоку свалил прикладом и тут же уронил винтовку. Когда наклонился, почувствовал боль в правом плече. Подхватил автомат убитого бойца левой рукой и вместе с бойцами, преследовавшими врага, бросился вперёд.
Враги отступили. Но не успокоились. Руденко потерял счёт атакам. Все бойцы, кого еще пощадила смерть, были ранены. Сам Руденко получил третью рану. На этот раз в левую руку. Он подозвал Кокорина. Тот подполз, волоча за собой санитарную сумку. Вынул бинт.
– Не надо, – остановил его Руденко, – рана пустяковая, а времени нет. Забирай всех раненых и отходи с ними в лес. Только сначала собери у всех патроны и
заряди мне диски. Буду прикрывать отход.
– Один? – с тревогой спросил Кокорин, – я тоже останусь.
Руденко бросил на него строгий взгляд:
– Выполняйте приказ.
Кокорин нехотя отполз. Спустя некоторое время он вернулся с двумя дисками. Положил их возле пулемёта и сказал:
– Все здесь. Больше патронов нет.
Не сводя глаз с поляны, Руденко ответил:
– Спасибо. Идите.
Оставшись один, он присмотрел несколько запасных позиций для пулемёта. Решил, что будет переползать с места на место. Пусть враги думают, что на высоте несколько пулемётов.Это оказалось не лишним. Меняя позиции, Руденко не давал противнику пристреляться. Умолкнув в одном месте, пулемёт оживал в другом.
Примерно через час вернулся запыхавшийся Кокорин. Руденко строго спросил:
– Приказ нарушил?
– Никак нет, товарищ старший политрук. Выполнил в точности. Раненые в безопасности.
Руденко кивнул:
– Ну ладно, будешь моим левым флангом.
Теперь на защите Безымянной высоты из многонационального отряда пограничников осталось два бойца – старший политрук Николай Руденко, в возрасте – тридцать четыре года, и двадцатилетний красноармеец Анатолий Кокорин.
День был на исходе. Враги уже не наступали так рьяно, как с утра. Зато стреляли из миномётов. Осколками разбило пулемёт, за которым лежал Руденко.
– Что же теперь будем делать? – озабоченно спросил Кокорин.
– Что будем делать? – переспросил Руденко, вытаскивая из кобуры пистолет.
– Отсидимся здесь до ночи, выполним приказ и поползём к своим. Потом опять будем бить врагов. А кончится война, поедем с тобой в мою Украину. Дивчину хорошую сосватаю тебе.
Долго лежали молча. Вдруг Кокорин насторожился. Вполголоса сказал:
– Идут – прошептал.
Справа к высоте подбиралось несколько человек. У одного из них Руденко заметил ручной пулемёт. Догадался – «Хотят ударить сбоку». Велел Кокорину оставаться на месте, а сам пополз вперёд.
За валуном присел. Когда враги приблизились, Руденко выскочил из укрытия и, стреляя в упор,
разрядил пистолет. Только один из врагов успел кинуться на старшего политрука, но получил такой удар рукояткой пистолета по голове, что тут же свалился. С трудом переводя дыхание, Руденко вернулся, волоча за собой пулемёт. Кокорин бросился помогать.
– Занимай свой левый фланг, – остановил его Руденко. – Да малость подальше, чтобы одной миной не прихлопнуло нас обоих.
Начало смеркаться. Вдруг слева выросло пять фигур. Кокорин не успел даже опомниться, как на него накинулись враги. Поворачивать пулемёт было поздно. Схватив лежавшую рядом винтовку, Руденко в несколько прыжков очутился возле санитара. Занятые Кокориным, которого они пытались захватить в плен живым, враги не заметили подскочившего к ним Руденко. Трое сразу же остались лежать. Двоих, обороняясь, убил Кокорин. Но один из солдат противника успел всё же выстрелить. Руденко упал. Рукой зажал рану на животе. Над ним склонился Кокорин:
– Ранены?
– Теперь, кажется, основательно, – сквозь стиснутые зубы ответил Руденко.
Санитар перевязал его, помог добраться до пулемёта. Мины рвались всё гуще. Одна из них разбила и трофейный пулемёт. Осколками ранило Руденко в висок и переносицу. Теряя сознание, он услышал крик. Невероятным усилием воли оттолкнул что-то вязкое, душное. Открыл глаза. Кокорин отбивался от нескольких фашистов. Опять его хотели взять живым. Руденко разжал слипшиеся губы. Силился крикнуть, но тщетно. И в это время услышал:
– Чекисты в плен не сдаются!
Голос санинструктора был прерывистым. На Кокорина уже наваливались враги. И тут ещё взрыв.
Но какой-то необычный, приглушенный. Чуть приподнявшись, Руденко понял всё. Понял смысл последних слов комсомольца Кокорина. Он предпочёл смерть плену – взорвал гранатой себя и навалившихся на него фашистов. Увидел изуродованное тело боевого друга и трупы врагов. Несмотря
на четыре ранения, у старшего политрука хватило сил проползти сотню метров. Его подобрали наши бойцы, отбившие у финских захватчиков высоту Безымянную».
За выполнение боевого приказа командира и проявленные при этом мужество и героизм Кокорин и Руденко были удостоены высшей награды страны – звания Героя Советского Союза. Анатолий Кокорин – посмертно. А Николай Руденко после лечения продолжал сражаться с врагами. Был ещё несколько раз ранен, последний раз в самом Берлине уже в звании – гвардии полковника.
На фото автора – Председатель Совета ветеранов Лахденпохского района, (Республика Карелия),
В. И. Толкач рассказывает о подвиге пограничников.
Сентябрь 2015