Вытаскивая песню из огня
и в лёд из слов и нот её вгоняя,
я думаю, к чему меня склонят,
сама – к дарквейву голову склоняю.
Где яблоки, мороз, кленовый вальс,
где анима на трепет уповала,
там музыка сверхновой взорвалась,
взлетела над водой, как рог нарвала.
Замедленным движением руки
настолько, что на ней сверкает иней,
военный дирижёр ведёт полки
туда, где мы становимся другими.
Я состою на четверть или треть
из звука напряжённого крещендо,
и птицы собираются взлететь,
и памятник шагает с постамента.