Когда захожу я на кладбище тихое это,
Как будто весь мир остаётся недвижно стоять.
Назад не смотрю: говорят, есть такая примета.
Здесь очень всё русское, каждая местности пядь.
И вот я зашла. Ощущая себя иностранкой,
Ступаю неслышно. Хрустально звенит тишина.
Madam, mademoiselle, senorita - я мира гражданка,
Но в русское царство мне виза пока не нужна.
Я снова в гостях у мигрантов из прошлого века.
Конечная станция здесь — их последний покой,
И время, как дряхлый, уставший, но опытный лекарь,
Всю боль излечило мозолистой цепкой рукой.
Молчат фотографии, смотрят нездешние лица
На редких прохожих, забредших незваных гостей.
Поодаль сверкают кресты, словно сполох зарницы,
На небо стремясь — к беспорочной его высоте.
Ступая беззвучно, фамилии бегло читаю…
Здесь лучшие люди эпохи бок о бок лежат
Под небом чужим. Улетают несметные стаи,
Навстречу пожару взмывая в осенний закат.
Мне с вами не встретиться в тихом ночном переулке,
И в вихре безумном на бале не станем кружить.
Я вас навещаю по кладбищу пешей прогулкой,
Минуту затишья впустив в суматошную жизнь.
И вот, как всегда: я так много сказать вам хотела,
Но в нужный момент все забыла - и рта не открыть.
Такой ностальгии не вынесет смертное тело,
От боли избавят лишь только Святые Дары.
***
Звонит колокольня, на службу народ созывая.
Мерещатся в сумерках призраки с русскими лицами.
Как буду по смерти стоять между адом и раем,
Прошу: хороните меня рядом с князем Голицыным.