Ощерилась луна сквозь облака,
Своим стальным, безжалостным оскалом,
И в даль влекла холодная река,
Колола жилы кровь кипящим жалом...
И рвали душу вновь на сто кусков
Далекие безумные объятья,
Но жали плоть узлы немых оков
Дробили кости... Чем их мог порвать я?
Скрипели зубы, с горла рвался стон,
Я был готов вцепиться в чье-то горло...
Объятий жар поставлен был на кон,
Не жизнь(!), что в это тело вмерзла...
Но те, кто мне сготовили тюрьму,
Давясь смардящей сытой черной злобой,
Уже толкали влажную корму,
Урча довольно толстою утробой...
И я пробил груди остывший плен,
Взломав потресканные сердцем ребра...
Я улетел к объятьям, дав в замен,
Свой тлен, что был так подло, низко побран...