Власть террора живёт террором,
Смерть и голод повсюду сея,
Не любовью берёт - измором
Каждый город.
Что ей потери,
Гибель сотен, да даже тысяч...
Люди - щепки, и их не жалко
Государству, где смерть привычна,
Как в автобусе в час пик давка.
Люди - топливо. Их калечат
Шестерёнки моторов мощных,
Что несут власть войне навстречу.
Воевать ей намного проще,
Чем дать мир и благополучие
Миллионам своих сограждан.
Власть террора породы сучьей
Ощетинилась тучей стражи.
Каждый страж и в броне столь хлипок,
Что стаканчиком брось в него лишь,
Он заплачет, как сотня скрипок,
От ужасной душевной боли.
Не мужчины гвардейцы эти -
Женщин бьют, стариков пытают.
Государство в бронежилете
Нас упорно толкает к краю.
По дороге срокОв условных
И реальных, за немолчание,
Дарят тысячам невиновных
Судьи, ставшие палачами.
У Закона с лицом шалавы
Нет иного предназначения,
Кроме обыска и облавы
На свободное поколение.
Оккупант так страшится слова,
Что ему воздаёт по чину,
Что готов заключить в оковы
Всех, кто держит прямую спину.
Страх велик, а поступки мелки.
Власть утратила легитимность,
На разгул её ни копейки
Не внесёт гражданин России.
(К)рай всё ближе, оскалы злее
Оккупантов, открывших травлю
На людей, что не озверели,
Не считают террор забавой.
Оглянись же вокруг, прохожий:
Их всё больше - свободных, светлых
Лиц, утративших связи с ложью,
Ярких образов человека.