Ира стояла на самой кромке моста, нависающего над рекой, за перилами. Я видела только её спину -покато опущенные плечи и тёмные волосы, безжизненно свисающие вниз. Я ещё подумала, что это же очень неудобно так вот стоять, опираясь практически только на пятки. Она вдавливалась каблуками ботинок в крошащийся бетонный выступ. Первой мыслью было окликнуть и спросить, что она там высматривает в мутном и быстром течении Тихой Сосны. Но разве будешь так стоять, любуясь рекой? Ирка бы вряд ли стала…
Мы с ней подружились ещё в дошколке, нас обеих приводили мамы после музыкальной школы, мы забегали в класс одновременно, запыхавшиеся, со скрипками-восьмушками за плечами. А потом оказалось, что и живём мы с ней в соседних домах, и никак не могли расстаться, когда уже позже, классе в 4-м, стали ходить одни из школы. Так и бродили туда-сюда между нашими домами, то она меня проводит до подъезда, то я её.
В выходные мы подолгу зависали друг у друга дома: бесились, слушали музыку. Позже придумали вместе писать детектив: завели тетрадь и передавали ее по очереди друг другу в школе, главу писала Ирка, главу – я. Было очень интересно довести своего героя до какого-то события, а потом передать тетрадь Ире и ждать, что же произойдет дальше с детективом Честером, да, понимаю, дурацкое имя, но лучше мы не придумали. Ирка, в отличие от меня, мастерски придумывала активные сцены: убийства, преследования преступника. Я-то больше специализируюсь по описаниям, с действием у меня не очень.
Но самое главное: у нас с Ирой никогда не было друг от друга секретов.
Полгода назад, когда только начался седьмой класс, я получила от нее сообщение в Вотсапе около десяти вечера:
«Лер, не спишь? Заскочу через 10 мин.»
Меня такое не удивило, родители мои тоже привыкли, что Ирка могла и в 11 зайти за распечаткой по английскому, потому что свою где-нибудь посеяла, а хватилась только ночью. Но в тот раз дело было не в распечатке. Ира ввалилась в комнату, уселась на диван и начала заговорщицким шепотом:
- Я вечером с Илюхой столкнулась во дворе. С Корольковым. Он пригласил на пустырь старого кладбища на тот берег. Пойдешь со мной?
- С ума сошла? – не поверила я.
Пустырь старого кладбища пользовался в нашем городе дурной славой. Когда-то тут действительно было церковное кладбище, даже бабушка с дедушкой моей бабушки, вроде, тут похоронены были. Это было круто, потому что считалось, кто рядом с церковью лежит – тот святой. Но в советские годы кладбище срыли, церковь снесли, а на пустыре хотели поставить научный институт. Да так и не поставили. Бабушка говорила, что это Бог был против. Я в это все не очень верю, но факт: каждый раз, когда стройку затевали, что-нибудь приключалось: то фундамент провалится, то техника вся из строя выйдет, а то и вовсе – бригадира отряда строителей током убило, когда он на столб с проводами полез.
Я знала, что на пустыре собираются самые «оторвы», как называла их мама. Но вот про то, что Илюха тоже туда ходит, не догадывалась. Хотя, если поразмыслить получше, да, Илюха вполне в ту компанию вписывался. По школе про «пустырников» много разных слухов ходило. И что курят они там что-то, и что машины гвоздями ржавыми царапают. В общем, предложение пойти на старое кладбище с Илюхой прозвучало для меня дико.
- Ты просто рехнулась, - повторила я. – Ты зачем в эту компанию суешься?
Ирка промолчала, пожала плечами.
- Илюха интересно рассказывал. И прикинь, сколько материала для детектива нашего!
Я смотрела на Ирку и не узнавала: глаза горят, обычного скучающего выражения как ни бывало.
- Я не пойду, - твердо сказала я. – И тебе не советую.
Ира снова пожала плечами и распрощалась.
В последующие несколько дней мы с ней мало общались: уроки, сольфеджио, музыка, да еще и мама уехала в командировку, а на меня повесила разные дела. С Ирой я виделась только в школе. Пару раз писала ей, но она отвечала односложно, мол, «все ок». Детектив наш тоже валялся в углу без дела. Я несколько раз попыталась заговорить с ней, хотела предложить прогуляться до парка, купить мороженое, потом зайти ко мне, как мы обычно делали раньше, побеситься немного, послушать накаченных композиций, но Ирка меня просто игнорировала. В конце недели я не выдержала и подошла к ней.
- Пошли вместе на музыку?
- Не могу, Лер. И на музыку на могу сегодня. Занята.
Я только тогда заметила, что она действительно без скрипки. Впервые с первого класса музыкалки.
- А что сказать Татьяне Юрьевне?
- Скажи, что заболела.
- Ира!
- Что? – Ирка смотрела на меня зло и вызывающе, я у нее такого взгляда раньше не видела, да и вообще, не видела ее такой.
- Что случилось?
Но тут из-за последней парты вылез Илюха и подошел к нам.
- Идешь? – спросил он Иру, и она, не взглянув на меня, кивнула.
А я так и осталась стоять, провожая их взглядом.
Я очень тяжело переживала разрыв с Иркой, писала ей каждый день, а она прислала мне только одно сообщение: «Лера, я звала тебя с собой на старое кладбище, ты не захотела. Мне надоела школа, надоела эта дурацкая музыка. С Илюхой и его друзьями все настоящее!»
А потом появилась Настя. То есть, ни откуда она не появлялась: она всегда была в нашем классе, с самого начала, просто у меня была Ира. А тут оказалось, что Настя любит ту же корейскую группу, что и я, что она тоже хочет выучить итальянский и петь в опере Ла Скала. Теперь уже с ней, а не с Ирой, я ходила домой из школы. Пару раз мы встречали Ирку с Илюхой, но мне уже было все равно.
Окончательно я решила, что Иры для меня больше не существует, когда у Насти умер отчим. Настя весь день рыдала, и я, как могла, пыталась ее утешить, да и все в классе пытались. И наша классная, Марина Львовна, тоже. И тут с задней парты, где уже давно окончательно поселилась Ирка, как выстрел, прогремело страшное:
- Подумаешь, отчим! Он даже не твой отец!
Мир раскололся, трещина прошла прямо через мое сердце. Я не понимала, как она могла.
С того дня от Ирки отвернулись все. Кроме Илюхи.
***
И вот теперь она стоит на мосту над Тихой Сосной рядом с пустырем старого кладбища и собирается … что? Спрыгнуть?
- Ир, - позвала я. Она не оглянулась, только голову так наклонила немного, искоса посмотрела на меня и снова уставилась на воду.
- Кто на воду долго смотрит, будет бледным и чахлым, - тихо-тихо не то проговорила, не то пропела Ира.
- Что ты говоришь? – я подошла ближе.
- Это бабушка моя так говорила. Я ее в больнице навещала перед самой смертью, так она все воды просила, а как принесу ей воды, она руку с чашкой отталкивает и лепечет: «не смотри на воду, бледной станешь».
- Когда у тебя бабушка умерла? – не поверила я. Иркину бабушку я хорошо знала и виделись мы с ней в магазине недавно. Хотя, как недавно…еще до того случая с Настиным отчимом.
- Умерла! – Ирка впервые посмотрела мне прямо в глаза. – Но тебе-то что до этого? Меня-то тебе некогда утешать было, у Насти же отчим…
- Это что, в тот же день было?
- Накануне. Какая разница?
Я подошла к парапету моста и заглянула вниз: Тихая Сосна стремительно несла свои воды в Дон. В этом месте под водой было много валунов, и река перекатывалась, перепрыгивала через них, а камни боролись, вырастали у нее на пути, сопротивляясь ее живому движению. А может, они хотели предостеречь ее от чего-то опасного, что ждет ее там, в широких водных далях, от чего-то, о чем она еще не подозревает?
- Ира! Слезь, пожалуйста!
Ира смотрела на воду.
- Ты когда-нибудь думала, куда они дели кости?
- Что?!
- После того, как уничтожили кладбище, куда-то ведь выбросили кости.
- Никогда об этом не думала.
- А Илюха вот думал. Он говорит, что кости сбросили в Тихую Сосну, и даже место показывал.
- И ты ему веришь?
- А кому мне верить? Тебе?
Я хотела ей сказать, что да, мне можно верить, и вообще, это не я ее бросила, а она меня. Но я только жалобно попросила:
- Слезь, ты можешь упасть.
- Я хочу нырнуть и посмотреть, правда ли там кости. Илюха говорит, что нырял, и мне не слабо, надо только рассчитать траекторию прыжка, попасть между вот этими большими камнями. Там глубоко, я точно знаю.
- А если не попадешь?
- Попаду!
- Ира, пожалуйста…
Но Ире мое нытье, похоже, только добавляло куража. Она перехватила руки, и теперь держалась за парапет только левой, а правую руку и ногу занесла над бурлящим потоком. Каблучок беспомощно упирался в бетон. Мне не было видно Иркиного лица, но я по затылку чувствовала, как она сосредоточена и напряжена, плечи поднялись и опустились, она глубоко вздохнула и ухнула вниз. Сначала я ничего не поняла. Я перегнулась через перила и увидела клочок ее темно-синего платья, зацепившийся за выступ камня, потом мой взгляд выхватил ее каштановые волосы, разметавшиеся по воде. Ирка лежала в воде, а ее тело било и трепало о камни, волны накрывали обращенное в небо лицо. Я не понимала, жива она или нет. На меня напал какой-то ступор. Это уже потом, задним числом, я поняла, что надо было срочно позвонить кому-нибудь: в полицию, скорую, маме, в конце концов, а в тот момент я замерла на мосту с широко открытыми глазами и не могла сдвинуться с места. Мне кажется, я простояла так несколько часов, но на самом деле, конечно всего несколько секунд. Потом меня что-то тряхнуло. Знаете, как это бывает, когда бьет током? Вот и меня ударило, только не снаружи, а изнутри. Голова перестала думать, в ней не было ни одной мысли, я вообще смотрела на свои действия как будто бы со стороны и сверху. Вот я сбрасываю на землю куртку, подлезаю под перила, становлюсь на то место, где только что была Ира… Я смотрела только в одну точку, в то место, которое она показала мне: между двумя камнями, я мысленно представила, что там, глубоко под водой лежит огромный магнит, и мне надо к нему примагнититься.
Не отрывая взгляда от этого места, я сгруппировалась, сложилась в комочек и оторвалась от перил.
Я проваливалась все глубже и глубже, на самое дно, а в голове почему-то крутилась услышанная где-то фраза: «Чтобы выплыть, надо полностью уйти на дно и оттолкнуться.» Я не сопротивлялась, я просто уходила под воду все глубже и глубже, но дна не чувствовала. В какой-то момент на меня напала паника и я забарахталась, отчаянно пытаясь всплыть, но поняла, что сил все равно не хватит, и расслабилась. Вода была мутная и зеленая, я открыла глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть, но видела только водоросли. И тут нога уперлась во что-то твердое и белое. «Череп. Илюха прав», - мелькнула несвоевременная мысль. И я со всей силы оттолкнулась от этого белого и гладкого не то камня, не то черепа. На поверхность меня буквально вытолкнуло, но я еще несколько секунд жадно глотала воздух и пыталась сориентироваться в пространстве. Ирка все так же лежала, приткнувшись к камню на расстоянии вытянутой руки от меня. Я сделала два резких гребка в ее сторону и ухватилась ногтями за валун. Течение в этом месте было очень сильным, и Ирку просто каким-то чудом не унесло в Дон. Я схватила ее за рукав платья и стала сражаться с волнами. Камни росли под водой грядами до самого берега, и поэтому здесь было совсем не глубоко, но вот течение усложняло все дело.
Наконец, мне удалось подтащить безжизненную Иру к берегу. Я выволокла ее на песок, отдышалась и бросилась наверх к куртке с телефоном. Вот тут я уже догадалась, что надо срочно звонить и звать на помощь. Я позвонила маме. Что-то ей сбивчиво наговорила, и дальше она уже действовала сама. Я плохо помню, как приехала скорая, как меня о чем-то расспрашивала полиция, как нас с Иркой грузили на носилки. Я пыталась объяснить, что со мной все в порядке, но зубы стучали, меня всю колотило то ли от холода, то ли от нервов, и я толком не смогла ничего объяснить.
Правда, домой меня отпустили в тот же день под вечер, дали только рекомендации маме, чем меня отпаивать. А вот Иру оставили в реанимации, и пускали туда только ее маму.
Всю следующую неделю меня мучали расспросами и допросами, или как там это у них в полиции называется. Я, конечно, рассказала и про Илюху, и про старое кладбище, и про кости. Я знаю: Ирка потом скажет, что я предатель, но я не могла не рассказать.
Илюху после этого тоже позвали на допрос, он там от всего открещивался, говорил, что никогда не прыгал с моста и Ирку тоже не уговаривал. Да, он рассказал ей про кости, ну и что? Что он, виноват, что ли, что у нее такое богатое воображение и она поверила в обычные сказки?
А потом выяснилось, что у Ирки сломан позвоночник, и теперь вообще неизвестно, будет ли она ходить. Но жить, по крайней мере, будет. Как только разрешат, я обязательно навещу ее в больнице, расскажу, что Илюха был прав и еще обязательно скажу, что чтобы выплыть, надо уйти на дно и оттолкнуться. На дно она уже уходила. Осталось только толкнуться со всей силы. Но у нее получится. Я помогу.