Господи, сколько же нас связывало, сколько ниточек ...
Шли из общаги в институт, на грани опоздания. Юрка надбавлял ходу, приговаривая: -- Танковые дивизии Гудериана рвались к Москве!
Он непонятным образом скручивал бумажные стрелы и виртузно метал их незаметно для преподов, присылая шпоры. Однажды с экзамена по стат.физике он вышел, сполз спиной по двери, на вопросы ответил поднятой пятерней. Он ничего не учил, но решил задачу, которую никто, кроме него не смог.
Юные раздолбаи, мы считали своим долгом эпатировать буржуа, поэтому висели на рогах бра в переходе метро и спрашивали у проходящих мимо, читали ли они "Княгиню Лиговскую". Всерьёз обсуждали вопрос, как расстаться с девицей, которая нам просто глянулась в метро.
Он нарисовал простым карандашом в 19 лет портрет моей кузины, ныне декана Московской консерватории, этот портрет висит и сейчас в ее комнате на почетном месте.
Мы втроем осваивали Москву, приглашали моих очаровательных кузин в кафе, изображали крутых мужиков и учились обращаться со столичными барышнями.
Мы сваливали в реку упавшие стволы и сплавлялись на этом плоту. Лепили из песка русалку, которой собирались полюбоваться окрестные лодочники и рыбаки. Готовились на необитаемом острове к экзамену и пили чай из керамической цветочной вазы. Красили футболки пятнами в чайнике и пытались неуклюже охмурять девушек, по пьяни рассказывая им, какая смертельно-опасная у нас работа.
Однажды втроём сшили у одного портного клеши невыносимо апельсинного цвета и шеголяли в них, продолжая эпатировать буржуа.
Втроём ездили на зимние каникулы в Карпаты, сдуру взявши во Львове по вязанке лыж, на которые ни разу не встали. Наши мамы воспринимали нас всех троих, как своих детенышей, и при каждой возможности брали под свое крыло.
Мы старательно попереженили друг друга, не обойдясь при этом без приключений, конечно.
И потом было всяко, жизнь разбрасывала, мы реже встречались, но когда встречались -- не надо было преодолевать какой-то неловкости, когда не о чём говорить после долгого неконтакта: мы оставались родными. Сейчас ушел один из троих, мы будем помнить его, сколько сможем.