Вместе с Гомером я путь Одиссея прославлю,
Море бурлящее с чревом вулкана здесь схоже,
Был бы в Испании, слыл бы славным идальго,
Остров Цирцеи прошла вслед за ним я с морозом по коже.
Скалы вокруг частоколом стоят и волны, как фьорды.
Ветер меж ними звуки сирен повторял,
В щелях меж скал он застрял
И порвал свои связки на горле.
В спор я извечный вступила в море с Нептуном,
Сделку со мной этой ночью гневный задумал,
Яхту направил в бушующем море на скалы...
Дух Одиссея я призвала и взалкала:
О, Одиссей, мы с тобою, я помню, встречались,
Мне путеводной звездою подвиг твой был.
Ты помоги моей яхте к бухте причалить
И усмирить в ней Бога подземного пыл.
Знаю, имя другое для воплощенья ты выбрал,
Мы ведь не раз воплощались с тобою на этой Земле,
Но узнаю я твой Дух по силе и пылу,
Верю, его ты тоже узнаешь во мне.
Так говорила ему я, взирая на скалы.
Эос вдруг крылья сложил и волны послушно упали,
В бухте лазурной, аквамарином сверкая,
Дно, словно зеркало Бога, предстало.
Долго смотрела в него в ожидании словно,
Но не решалась поверить открывшейся тайне.
Может я вспомню это волшебное слово,
И оживет все, что было здесь на экране.
Море утихло. И вскоре жидким кристаллом
Мне сотворять голограммы из памяти стало.
Я же, боясь его потревожить случайно,
Молча смотрела на дно, постигая всю тайну.
Каждая капля воды, словно клетка и электроны,
Пазлы слагали свои столь верно и ровно,
Шагом за шаг вся земная возникла картина,
Слов не могу я найти описаниям дивным,
Будто другую планету я вдруг посетила.
До мезозоя Земли прибывала в ней сила,
Травы, как пальмы, подстать были людям гигантам,
Здесь проходили лемуры, гиперборейцы ,атланты...
Райскою жизнью они наслаждались, не зная:
Нам не оставят они и следа от их Рая.
Молча смотрела на Землю я будто бы с Неба,
Войны Богов, разрушения - быль, а не небыль,
Нам передали они свое извращенное Эго.
Мним мы божками себя, а по сути Богами являясь,
Ждем, что поможет нам Бог, за мираж его тщетно цепляясь.
Лишь изнутри превращение наше всецело возможно,
В поиск пускаться кого-то другого вокруг опасно и ложно.
Будем верны же себе, этой верою дух укрепляя.
Все отклонения в нашей судьбе - есть удаленье от Рая.
Как Одиссей направлял свой взор к Ориону,
Пояса мачтой касаюсь его моим "Ариолом".
Сзади Медведица звезды вслед рассыпает,
Под колыбельную ветра яхта моя рассекает
Бурное море, как вязкую суть мармелада.
Небо волнами кипучими вдруг забурлило,
Словно искало забытую мной голограмму,
И отраженье меня в глади небесной открыло,
Профиль мой в жизни земной и на нем пентаграмма.
В ней Золотое сечение нам Пифагором дано,
Все равновесием дышит в законах Природы,
А дисбалансом - в болезни и смерти окно,
В нас, как открытый туннель, они заползут понемногу.
Чистым, здоровым себя для планеты храни,
Вспыхнут в тебе в этом теле бессмертья огни,
Сможешь и сам на Земле этой точкой опоры ты стать,
Мир весь от бед, катаклизмов собой удержать.
Кроме тебя никого нет важней на Земле,
Ты воплотился затем, чтоб она не сгорела в огне.
Путь свой великий ты осознай поскорей,-
Так передать вам велел Гомер - Одиссей.
Книгу о нем между строчек прочесть ты сумей.
Плавание моё вокруг Балеар закончилось, прошла триста морских миль в штормах, почти потеряв стаксель и порванным гротом... Стала думать и говорить Гекзаметром...
Одиссея была написана великим посвящённым Гомером, который изобразил себя в облике Одиссея. Это космическая Библия, полученная не по ченнелингу, а вживую. Она о нас...
Константин Паустовский в книге "Умолкнувший звук" приводит свои наблюдения над Гекзаметром и говорит, что протяженность звучащей волны совпадает с протяженностью строки гекзаметра.
Веское доказательство этому - цензура посреди строки.
Гомер взял гекзаметр у моря.
На фото мой "Ариол"