Что ж, помню: отжи́л и бесславно почи́л
Фено́мен-урод «Перестройки горбатой»,
Наш «пастырь клеймённый» был велеречи́в,
Но вскоре бежал, убоявшись расплаты.
Спасались как с тонущего корабля,
Вокруг проявляли завидную живость…
Взывали и к немцам «родная земля»
И их «историческая справедливость».
И Петя, дружище, решил, что пора
Добавить сучок на семейное древо,
Что слышит призывы он из-за бугра,
Пора убираться из нашего хлева;
Так кстати прабабушка парню приснилась:
Дрожащие длани, во взоре – любовь…
Он кинул страну, что как ваза разбилась,
И двинул в другую – что склеилась вновь.
Он несколько лет наслаждался страной:
Колбасками, ки́рхами, может быть – пивом,
Искал свою нишу… Вернулся домой
Мой фриц сиротливый…
а может – счастливый?
– Домой возвращаюсь, поверишь, – в слезах!
Ты знаешь, старик, я у них был не в теме;
И понял, я – русский… а может – казах.
Хотя я и Петер, но точно – не немец!
– Назад не вернёшься, останешься тут?
– Назад, к НИМ опять?..
Ну, возможно, когда-то...
Но только – на танке!
– Что ж, немцы не врут!
Но нам-то не надо такой эскапады!
*****
/История с вернувшимся из эмиграции героем стихотворения не вымышленная. Диалог передан достоверно./