Иду по жизни словно нищий по бульвару.
Кунаясь в свет витрин универмага.
Мой путь был мимо, я маним рассветом.
Брат ветру вольному, бродяга.
Но свет витрин как отблеск чуждой жизни.
Где мишура в цене и лица в масках грима.
Зовут к себе они неистовым весельем.
Там вечный праздник, искушенье пилигрима.
Вот-так я встретил ту кто слаще жизни.
Одной улыбкой для бродяги стала тою.
Кому надежду дать пустое дело.
Но кто уже была чужой мечтою.
Её взгляд влёк как просьба о спасеньи.
Звал бездной вод, к себе в жару манящих.
И я как будто бы курильщик гашиша.
Вошёл в неё как в свет Звезды неспящих.
Узнав от странника несущего мечту.
Что не владельцам убогих душонок.
Небо свет Правды на землю прольёт.
Под ним Человеком стать сможет куклёнок.
Упившись тем светом проснётся Душа.
И тогда ты её позови, не обидь.
Ведь бывшей куколке важно узнать.
Что она тоже может любить.
Так я всё предал, всё что с измальства берёг.
Чем дорожил и даже шёл на смерть.
Я отдал всё что бы нежный цветок.
Марали не тронула твердь.
Но только вот, зачем ей пилигрим?
Когда её боготворящий рядом млеет.
Ответ таков, раз странник знает всё.
То пусть покажет ей чего она имеет.
И как же мне явить ей пустоту.
Но дан совет строкой поэта.
Лампаде масленой не нужен свет.
Когда сама она быть может светом.
У пилигрима много с собой книг.
И те не многие даны в подарок веком.
Ах как же тяжко куколке чужой.
Дав бой судьбе стать Человеком.
Оставив куклам мишуру и грим.
Уходят двое от витрин, залитых светом.
Ведёт за руку Человека Пилигрим.
Им путь прочерчен по росе рассветом.