на руках, желтой грязью, глина въелась в кожу исходом дня,
ты как будто бы половина - /то ли дым, то ли свет/ огня,
ты как будто читаешь мысли, не свои, а чужих людей,
память небом промокшим виснет в переходах средь этажей.
руны жизни царапал кто-то острой бритвой твоей любви,
на панелях вдоль переходов, погасив тишиной огни
зазеркалья далеких улиц, глаз подъездных голодных псов.
глубиною квартирных устриц закрываешься на засов
от всего, что мешает слушать белый шум ледяных дождей.
вновь октябрь желтым ветром душит обреченных к зиме людей.
не проси ты сегодня Бога, он устал обещать всем рай.
смерть последнего из пророков, заплутавший весной трамвай -
вот итоги того, что было, и решенье того, что есть.
осень травит тебя этилом позабытых разлук ли, встреч.
осень спирт разбавляет грустью, не давая уйти в себя -
из подъездного захолустья в трюм небесного корабля.