Он хотел быть любимым и сам любить,
Но судьба его распорядилась иначе,
Сам писал он об этом потом,
Что не понял его никто…
И тогда научился он ненавидеть.
Быть талантливым и славы не жаждать,
Не поверил бы в это, наверно, никто,
Но не думал о славе совсем он тогда,
Когда известие о смерти Поэта пришло,
Просто, вдруг, зародилось это в душе
И легли на бумагу печально-гневные строки
И пошли они гулять по России.
Не могла остаться без наказания крамола,
Не сошел с ума? Значит, дорога одна – на Кавказ!
Может там образумят его чеченские пули.
А в городе на Неве бабушка времени не теряла,
Ведь богата она была и влиятельна
И быстро возвращают Лермонтова в Петербург.
Пошла на пользу ему кавказская ссылка,
Стал популярен в России опальный поэт,
Наперебой приглашали его на светские вечера.
Давала бал известная графиня,
Присутствовал на нем цвет общества того,
Конечно ж, был на нем «салонный Хлестаков»,
Так называли сына посланника французского,
И наш поэт, уже привычный всем на вечерах.
Поссорились они и вышло на дуэли драться,
Причина ссоры неизвестна до сих пор,
Да и, в конце концов, не так уж это важно.
Француз Барант в поэта не попал,
А тот его убить и вовсе не пытался.
Был суд и обвиненье предъявили лишь поэту,
Обиделся Барант, когда узнал,
Что в воздух выстрелил его соперник,
А тот ему повторно стреляться предложил
И снова суд за подстрекательство к дуэли.
Поэту предложенье извиниться – оскорбленье,
Вины своей не видел он ни в чем,
Решение суда нетрудно было предсказать,
Вновь отправляется поэт из Петербурга на Кавказ,
Отсчет пошел, уже ждала его последняя дуэль.