Что-то мне сегодня никак почему-то не пишется.
Ветра нету совсем. Духота в моей темной комнате.
И в душе почему-то шагов никаких не слышится,
Видно, демон ушел, но, надеюсь, что все же опомнится
И вернется в свою, хоть и скудную, но родную,
Чересчур заблудившуюся в мраке света обитель.
И прижмется к стене... Я его ни к кому не ревную,
Да и может ведь разве дом ревновать? Посетитель
Из другого Ничто, может, в двери мои постучится,
Я его угощу тогда сыром, водою и хлебом.
Посидим, помолчим. Попрощаемся. И он помчится
К одинокой Луне, омраченную земляным пленом.
Ну а если б не это, то она бы давно улетела,
Веселясь и смеясь в бесконечности космоса мрака,
А уставши, на Млечном пути отдышаться б присела.
И созвездье какое-нибудь, ну, допустим, Собака,
Улеглось бы у ног и своим влажным, ледяным носом
О тяжелой собачьей судьбе задалось бы вопросом.
Как-то мне сейчас грустно, и совсем почему-то не пишется.
И мне не к кому просто придти и прижаться щекою.
Трудно думать и трудно мечтать. Но трудней всего дышится:
Мне сейчас не уснуть. Безразличной сухою рукою
Время давит мне в спину, толкает опять к неизвестности,
Что меня поджидает за каждым движением взгляда.
И я вновь окунусь в реку Лету в пустой бесконечности,
Что течет в царстве мертвых. А может быть так мне и надо?
За спиною шуршат тихо крылья седого Таната,
Но еще не пришло его мрачное царское время.
Меня тянет ко дну человеческой сущности злато,
Что в том мире не стоит и грош. Я свою ногу в стремя
Всуну быстро и вместе с конями умчусь до рассвета,
Потеряюсь в полях и напьюсь рос из лепестков мака.
И засну на поляне у леса средь теплого лета.
И созвездье какое-нибудь, ну допустим Собака,
Рядом ляжет и, тихо скуля, будет нежно ласкаться.
И заснет возле ног. И не хочется нам просыпаться.