Уверенный в стремительном успехе,
Батый привычно ожидал дары,
Что вскоре на возах ему доставят,
Но время шло, а посланных, увы,
Всё не было. Давно настало утро,
Пришёл и озарённый солнцем день,
И лишь тогда вернулись его люди,
Не тучей быстрой, а плетясь как тень.
Докладывать о том, что с ними было,
Они боялись. Кто б поверил им,
Что часть большого войска потеряли
У стен, что растворились, словно дым,
И то, что град стал вовсе днём невидим…
Однако, им пришлось то рассказать.
Хан этому, как прежде, не поверил,
Решив, что те не стали воевать,
И просто, словно трусы убежали,
Когда им дали русичи отпор.
Небеспричинно люди его лгали,
Придумав на ходу подобный вздор.
Батый был зол на них невероятно.
Он вновь направил войско в те места,
Взрастив его не менее чем вдвое,
И ждать стал, восседая у костра.
Ни ночью, ни когда настало утро
Бойцы его обратно не пришли.
Хан видел дым. Похоже, его люди
Дома у непокорных подожгли,
Но с вестью, что соперник подчинился,
Никто ещё пока не прискакал.
Увидеть днём без дани возвращенье,
Признаться, он никак не ожидал,
А уж услышать снова повторенье,
Рассказа, будто град и есть, и нет,
Батый не мог. Он выругался громко,
На тех, кто не принёс ему побед.