когда человеку так хочется сделать приятное,
да былые обиды продолжают стучать на слуху,
неприметная горечь опять уведёт в необъятное –
в полуночное бдение коростеня на мокром лугу,
память всё же, однако, такая сякая заразная,
помнит всё, что чего и когда и не то говорил,
что когда-то давно вместо яхонтов яркое стразное,
так легко, не смущаясь и не таясь раздарил,
вот когда молодое дурное простое беспечное,
не смогло задержать недолёт перелёт с языка,
не смогло осознать, что вот время нежданно конечное,
с беспощадным приветом: «пока…»,
кто бы знал, что в минуту такую сякую бесценную,
легковесности слов несуразный плетень – городьба,
породило обиду такую земную мгновенную,
разделила на «до» и «потом» приговором судьба,
но когда человече не хочет воспринять приятное,
если новым упрёком старается ловко попасть,
если что-то по новой, превратилось в такое невнятное,
значит старая на'пасть сумела, успела напа'сть,
и сверхновая горечь продолжает на клеточном уровне,
разлагать нашу совесть первобытным забытым огнём,
и рисует тебя уж такими простыми фигурами,
что растения мир так старается взять в поднаём