Остаются монологи
как возможность защищаться,
утешаться в крайних сроках,
но никак не наслаждаться.
На сравненьях ощущений
предварительных этапов
от сезонного внушенья
до внезонного контакта
если и «везёт кривая»,
то с такою невезухой,
что врагу не пожелаешь,
но спасибо за науку!
Май-июнь, как душ контрастный
сред, едва переносимых:
то холодное ненастье,
то ожог песком пустыни.
И берёзовые кудри,
и оазисные пальмы
мне ещё «мозги припудрят»
одинаково банально.
Несравненный бред бессмертный
с актуальным анекдотом
вместе требуют конкретной
жертвы, только и всего-то!
На загвоздках поминутных,
как на пропусках в тетрадях
можно строить, кроме шуток,
обывательское счастье!
Наблюдаешь посторонним
за теперь происходящим,
как во сне чужом со мною
в моментальном настоящем!
Как продаться подороже,
убежав как можно дальше? –
без свидетелей ничтожных
нет в роскошной жизни счастья!
______________
Скажешь тоже, вызов рока,
и всё тот же миг предсмертный
стянет к Ближнему Востоку
с Дальнего всё время-место
одеялом непременным
идеального упрямства, –
что река в разливе, время
беспредельного пространства.
А у вас по документам
безответственная каша,
«ложка хороша к обеду», –
к мелким страхам бесшабашность.
Пункты с первого по пятый,
словно с умыслом особым
за платочком в лицах прятать
грандиозный целый образ!
Ах, священные оливы,
долго ждать ещё придётся
приземленья в Тель-Авиве, –
уложить не удаётся
судьбы в графы протокола:
выше правды бюрократа
лишь партийные основы
основного компромата!
Чтобы сердце не болело,
разжижая крови сгустки,
потеряв культуру тела,
веселей служи искусству!
Переборим, перемелем
всё, что надо, подыхая
в непригодной атмосфере
для свободного дыханья.
До последних ущемлений,
мелких крошек недовольства
избавляюсь от давленья
утомления, расстройства,
дабы получить свободу,
и по мере поступленья
разрешать проблемы сходу
без особых размышлений!