Шёл снег еле слышно. Сугроб,
Зимы полноценным гарантом,
Барханом взлетел на пуанты,
Красою порадовать чтоб.
На трассе затор из машин,
Филеем висела пороша,
И клубы в белесый горошек
Взлетали шипя из-под шин.
Желтел апельсином фонарь,
Свет тускло по кругу ложился,
Лениво, невзрачно светился,
Как мелко дроблёный янтарь.
Приземисто синий «Магнит»,
Услужливо рот открывая,
Пыхтел на входящих, чихая
И делая судорог вид.
Сновали пакеты. Такси
Багажников пасть открывали
И молча, но жадно глотали
Колбасы, вино, иваси.
Молоденький мятый кассир,
Пробил мне длиннющую ленту
И, пользуясь явно моментом,
Сбежал, очевидно, в сортир.
На выходе в самом углу
Валялся костюм Дед Мороза,
Катились у девочки слёзы,
И пьяный сидел на полу.
Он песню про елку орал
И галстук рвал с голого тела,
Потом неприятно икал
И снова орал оголтело.
С тупым раздраженьем и злом
Я села в такси, мысли скомкав,
И вдруг неожиданно, громко
Всплакнула о чем-то о своём.